Комната гримерного цеха. Под потолком в белых стеклянных трубочках гудит дневной свет. В кресле перед зеркалом сидит актер, рядом с ним, чуть склонившись, стоит гримерша. В боковое окно светит луна.
Часы на стене отстукивают полночь. На стуле лежит белая в рыжих пятнах кошка. Тихо.
На виске актера гримерша наводит небольшое темно-багровое отверстие - след от пули.
Медленно проходит время. Актеру скучно.
"Как долго, - думает он, - часы приходится тратить, чтобы искусственно создать то, на что в жизни уходит не более мгновения". Так неожиданно сталкивается с мыслью актер. Лицо его бледно, как маска.
Гримерша - молодая женщина с синими глазами. Вся вселенная сейчас, с её созвездиями и планетами, сосредоточилась для женщины на чужом виске. Она пальцами прощупывает височную впадину, и твердый взгляд её устремлен туда - в глубину виска, как дуло револьвера.
В окно видно, как на съёмочной площадке включаются осветительные приборы.
Актёр зевает и закрывает глаза. "Пуля проворней гримерши". Это сравнение приходит к нему странно, словно страшный гость из полутьмы. Актер хватается за него, и гость ведет его за собой. Актер видит полутемную незнакомую комнату, в ней большой письменный стол, поблёскивающий серебряной отделкой. На столе зажженная лампа, несколько листов белой бумаги, чернильный прибор и хрустальная пепельница. А в верхнем ящике стола, скрытый от постороннего глаза, лежит пистолет. Маленький черный пистолет с пулей в стволе. С пулей! - и след, который она оставит за собой, будет неподделен. Пуля разворотит височные кости и высмеет искусство гримерши. А главное - она даст возможность актеру блестяще сыграть! Вознесет его на вершину удачи. И кто знает, может эта небольшая и непонятная ему до конца роль останется последней. Кто знает? Пуля - знает, и не обманет его. Пуля и актер покажут смерть такой, какая она есть, без промаха. Вот как…
Так он играет с черной кошкой воображения и падает вниз, словно в скоростном лифте.
Руки гримерши у виска актера. Прикосновение этих рук производит на него магическое действие: по венам растекается тепло, тело расслабляется и тяжелеет, нарастает непреодолимое желание сна. И внутренним движением души актер покидает свою физическую оболочку. Он чувствует тонкие женские пальцы на горячем виске - но висок не его, а чей-то… А он, оставив себя, смотрит со стороны - из темного угла комнаты в зеркало…
Какую странную роль получил он, играть мертвеца, покончившего жизнь на почве ревности. Мертвым официантом в преисподней он является в номер гостиницы к своей жене и её любовнику. Катит перед собой тележку с фруктами, разливает вино в два хрустальных бокала, и затем крупным планом простреленный висок…
Но! Нужно пройти путь с самого начала, это дело великих мастеров. С пули. С ухода жены. Да . Вот она стоит перед ним - нагая, маленькая грудь её взволнованно поднимается, и она торопливо надевает своё новое платье. Он спокоен. Смотрит на жену. Но взгляд его, как пуля, пронзив тело её навылет, устремлен в бесконечно темную даль. Она, ничего не почувствовав, уходит от него за дверь - в мириады ночных огней. Он остается один. Он в черном смокинге, на нем белая рубашка с накрахмаленным воротничком и черная бабочка на шее. В его руке пистолет.
Актер открыл глаза. За окном полная луна. Он увидел на ее диске манящие золотые вершины. Больше он не открывал глаз.
На мраморную плиточку гримерша кладет краски и льет в них алую кровь из пузырька. Она не сводит своего взгляда с виска актера. В её руке блестящий металлический инструмент, и, отражаясь в зеркале, в белом халате, она скорее похожа на хирурга, пристально рассматривающего огнестрельную рану.
В стеклянных трубочках гудит дневной свет. Часы на стене показывают полночь. Они сломаны.
В этой комнате белая кошка в рыжих пятнах и два человека. Актер и - наклонившись над ним - гримерша. Но вот она заканчивает свою работу, опускает руки и смотрит в зеркало. Через мгновение её охватывает ужас.
В кресле, откинувшись назад, полулежит актер. Его лицо мертвенно-бледное, а на виске зияет простреленное пулей отверстие.
В распахнутых дверях гримерной комнаты толпятся люди, все они сбежались на женский крик.
"… для него всё было вопросом жизни и смерти". П. Лагерквист
"А лифт спускался в преисподнюю".