АНАСТАСИЯ ЗИНЕВИЧ

МАЛЕНЬКОЕ СОЛНЦЕ
сказки

МАЛЕНЬКОЕ СОЛНЦЕ

Жило-было солнышко. И было оно очень пугливое. Особенно вечером, в темноте. Идёт оно, шарахается от каждого шороха.

– Посвети мне! – крикнула птичка. – У меня дочка выпала из гнезда. Её нужно срочно найти!

– Никак не могу!

– Но ты же солнышко.

– Так если я посвечу – все узнают об этом.

– Но дочка может погибнуть.

– А кто спасёт меня, когда меня увидят и попытаются поймать?

И солнышко убежало.

– Посвети мне! – взмолилось деревце. – Мне кто-то подтачивает корни, нужно его напугать!

– Ну ты даёшь. Я – и напугать? Да я сама кого хочешь испугаюсь. Прости уж.

– Посвети мне! – взмолилась бабочка. – Я попала в сети паука – если посветишь, он и отпустит.

– Нельзя мне. А вдруг паук ядовитый? Да и вообще, много всяких тут по лесу ходят. Только и ждут, когда обнаружусь.

– Но ты же солнце… никакая лесная тварь на твой свет не осмелится выйти… посвети!

Но солнце не поверило.

Тут напал на неё сон и стало солнце думать, где б ей спрятаться поспать. И увидело оно в кустах человека. Почти околевшего совсем.

Человек сказал:

– Я потерялся в лесу и сейчас умру от холода. Согрей меня!

– А если согрею, ты, очнувшись, меня не обидишь?

– Глупое… и кто вас солнц такими глупыми и трусливыми делает.

– Мама солнце, папа-месяц… да ты меня обижать вздумал. Сейчас папино время – вот как позову его, он придёт и тебя накажет, если что.

– Что ж ты боишься каждой тени, если у тебя папа такой сильный? Может, он никогда не приходил?

– Не приходил, – призналось солнце, – и кто меня только за мои лучики не бил. А я ведь хотела светить всем на свете…

– Эх, всем может не получиться. Рано тебе светить и для злых, и для добрых. Не доросла ещё. А вот мне посвети. Иначе сама угаснешь. И тебя на небе спросят: «Какое же ты солнце, никого не согрело, не осветило?». И скажут: «Быть тебе болотным фонариком, призраком падших солнц».

И солнце устыдилось и стало светить для человека. Потом они подошли к дереву и прогнали крота. Потом подошли к птичке и нашли её птенца. А бабочку… С бабочкой солнце впервые узнало, что наши поступки необратимы. Как и упущенное время.

ЛЕННИЩЕ

Жила была девочка. С первыми лучами солнца она вскакивала и первым делом шла будить своих родителей. Родители отмахивались и закутывались поглубже в толстые одеяла. Потихоньку девочка усвоила, что родителей трогать не стоит. И девочка шла играть с куклами, читать непонятные взрослые книги. Когда ей все это надоедало, девочка принималась мыть засыхавшую в раковине посуду. А пару раз даже помыла на кухне пол. Но девочке стало скучно: всё одна да одна. И тут как тут появился у неё новый друг. Назвался он Ленью, или просто Ленькой.

– А в какие игры ты играешь? – спросила девочка.

– Во взрослые, – ответил Ленька.

– А как это?

– А ты пробовала не вскакивать с первыми лучами солнца?

– Нет, но разве это интересно?

– А посмотри на родителей. Как они мурлычут, нежатся. Сон – это такое блюдо! Его надо как следует посмаковать.

– Но разве не скучно лежать вот так плашмя, когда вовсю солнце…

– А ты попробуй.

И на следующее утро девочка впервые… проспала.

День сразу пошёл какой-то бестолковый. Девочка не успела ровным счетом ничего. Ни книгу дочитать, ни уколы куклам поставить. А ночью до-олго не могла заснуть.

– Ну что же мне делать! Никак не усну! – пришла в ужас девочка. Даже жарким потом облилась… – не усну, а значит вовек завтра не проснусь! Караул!

– А друзья на что?

– А, это ты, Ленька. Видишь, что ты наделало.

– А ты успокойся, и я буду тебе показывать картинки. Готова? Представь, что ты принцесса…

– Фу!

– Ну ладно. Представь, что ты принц, едешь на коне в латах. Вот кто-то кричит, звуки битвы, вперед! Мечи к бою!

Через час девочка с трудом уснула.

Следующий день начался ещё позже. И уже было поздно вообще что-то делать. И почему-то всё время хотелось спать…

– Привет. Что хандришь? Понравилось вчерашнее кино?

– Ну да.

– Ну так повторим.

– Что, прям днём?

– Ну а что же. Приляг, расслабься. На чем мы там остановились.

И девочка прилегла. Картинки понеслись – как заведённые. Прошло 5 лет, картинки неслись всё те же, только девочке теперь нравились отрицательные персонажи: злые колдуны, разбойники.

Тут родители притащили телевизор. Плазменный. С кабельными каналами. И были таковы. У каждого родителя пошла своя отдельная жизнь. А дома и днём, а то и ночью никого не было.

– Ну, держись, – сказало Ленька.

И пошли фильм за фильмом. Мультик за мультиком.

Так Лене стукнуло 16, и было оно уже не Ленька, а самое настоящее Леннище. А девочка по-прежнему была маленькой.

Идёт Леннище, большое, толстое – живот висит, аж болтается. И подбородище в такт. Из носа Леннища всё сопли какие-то текут: «зачем из дому-то выходить – болеем мы!». А рядом семенит ма-аленькая девочка. И засыпает на ходу.

СКАЗКА О ПОТЕРЯННОМ ГЛАЗЕ

Эта история не о храбром пирате, потерявшем свой глаз в сражении с испанцами. Нет. Это история о самой обычной девушке.

Как известно, на каждого из нас – выделено по два глаза. Один видит хорошее. А второй – плохое. Один всему верит, а второй – всё критикует, подвергает сомнению.

Однажды девушка проснулась и обнаружила, что в одном глазу потемнело. К врачу было некогда, потому что девушка проспала и очень опаздывала. Выходит, слышит: кто-то успел вызвать лифт. Ну точно, это соседка сверху мстит мне за то, что я по вечерам музыку слушаю!

Спускается по лестнице: навстречу идёт сосед. И не здоровается… Ну точно, имеет что-то против меня. Вот и я не поздороваюсь.

Выходит на улицу: ужас! Как же все люди друг друга не выносят! Вон бабки на скамейке – наверняка меня обсуждают, как я одета. А вон идёт парень – наверняка меня мысленно раздевает… или нет – думает какая я уродина! А вон целых три парня! А вон собака…

Вернулась девушка как из пекла: вся вспотела и обессилела. И стало ей невмоготу.

И пустилась девушка на поиски лекарства для своего утерянного глаза. Тут попалась ей пачка «Зелёных газет» и на первой же странице объявление: «возвращаем внутреннее зрение!».

Пришла – видит: целая очередь – явно к какому-то к гуру попала.

– Э-э нет, так ничего у тебя не выйдет, – сказал гуру. – Нужно этот твой ненавидящий глаз обезвредить!

– Как же так, я же тогда совсем ослепну…

– Зато третий глаз откроется.

Нечего делать. Придётся пожертвовать последним глазом.

Идёт бедная девушка по улице. И не видит – куда идёт. Никогда она не была так беззащитна! Открыта любому удару! И захотелось ей упасть на землю и заплакать. Вдруг чувствует: кто-то взял её за руку – да так нежно, так ласково! Девушка осторожно дотронулась… Оказалось, это была рука мужчины.

– Девушка, вам помочь? – сказал бархатный голос. Впервые она услышала в чьём-то голосе такую доброту!

– Да… – робко сказала она. – Знаете, я ведь совсем ничего, никого не на… не вижу!

А про себя подумала: кто б он ни был, как бы не выглядел – я выйду за него замуж!

И тут открылся глаз. Не третий, а тот, потерянный.

ЧАСОВЫЕ

Видели настоящие часы с бомом? Никогда не хотели попасть вовнутрь, как в волшебный замок? И узнать – есть ли у них дно? Я хотела всегда. У нас стояли дивные часы, прямо башенные, ростом с маму. Говорят, они остановились вместе с сердцем прежнего хозяина. Открывать мне их строжайше запрещалось. Однажды ночью просыпаюсь, – а из часов такой гул доносится, будто шепчутся на дне колодца:

– Тик. Так. Ты тут. Я тут. А он – там?

– Там-там. Уже двадцать лет как там. Бом. Пуст мой дом, – явственно различалось два шепотка.

Тут шёпот замер. Наверно, услышали, как я подкрадываюсь. Но дело было слишком уж важным, и двое продолжили. Второй зашептал лихорадочно:

– Нужно сочинить про нашего прежнего хозяина сказку. Представь сюжет, в котором было бы две истории про одного и того же человека.

– Ну, придумаешь тоже. Хочешь из нашего старого хозяина шизофреника сделать? Мол, он днём на работу ходил, а ночью с чертями разговаривал?

– Да нет, не про то. Я опишу его таким, каким он был. Самый обычный себе человек. Обыкновенный недо-гений. Как я, или вот ты. Представь себе, родился ты, но вовсе не живёшь. Ни в чём не участвуешь. Лежишь на диване. Уставившись, нет, даже не в книгу. В телик. Жизнь проходит мимо. Какая там разница – что за окном: какое время дня, время года… Постепенно стираются грани – меж утром и ночью. Меж сном и явью. Календарь не значит ничего. Есть только гать, грязная гать. Но перейти её нет никаких сил. Ведь чтобы идти – нужно направление. И вот – ты только представь! – что пустого места нет. Что где-то там, в параллельном измерении, невидимый он – живёт и дышит в полную меру. И в той невидимой реке времени, что текла мимо него – в ней он подлинный. Прежний, юный. Верующий.

– Какая чепуха. Эдак можно домечтаться, что время обратимо. Или что есть некое зазеркалье, где мы существуем подлинно, а здесь – так, понарошку. Увы, голубчик! Одна у нас жизнь, одна!

– Ну конечно, конечно река времени необратима. Но это дивная река. Она ведь живая. Всё чувствует. То тут, то там манит, обнажённая: войди! То в мелодии Баха, то в случайном стихе – напоминает о себе.

– Ну ты прям женщину нарисовал. Муж ушёл, а она всё ждёт, пока не состарится. Солвейг!

– Слушай дальше. К старости наш хозяин очнётся. Скажем, наткнётся на фотографию матери. Или молитвенник. Свою детскую шпагу. Да мало ли что! Очнётся – и войдёт в эту реку. Вначале осторожно, по щиколотку. Ощутит, как пощипывают минутки за кончики пальцев. «Ух, – скажет он, как свежо!». Потом попривыкнет и войдёт по пояс. И станет ему радостно, заплещется, как дитя… И тут – тут он вспомнит, что умрёт. Совсем скоро. И пожалеет на минутку, что сдался. Не схоронился в своей скорлупе подальше от этой реки. «Я стал живым и теперь обречён умереть» – вздохнет он. И выпьет из реки времени горсть воды.

– И тут ты сочинишь, будто наш хозяин прожил всю жизнь – как тень в Аиде, на берегу реки Леты, а стал живым, только помирая. Испил водицы из реки жизни – и все вспомнил? А вспоминать-то – нечего!

– Детство он вспомнил! Как же ты не понимаешь…

– Эх, часовые твои мозги. Вот дочка наших новых хозяев – сидит весь день у компьютера. Нечего ей будет вспомнить! Ни каков свет весеннего солнца, ни каковы деревья на ощупь. Так и состарится, не поплавав в твоей реке.

– Прости, но ты так и не понял…

– Рассказывай лучше ей свои басни. Оправдывай! Пусть надеется, что поправит всё «завтра»! В конце! А я говорю – ничего не поправимо, ничего! Время, что раздавленные мотыльки. Сыграл в видеоигру – и нет мотылька. Вот что детям надо рассказывать. И посадить в руку бабочку. Самую прекрасную, бархатного махаона. А потом велеть «сожми! Понял? Ты – убийца времени».

– А что прикажешь делать с теми, кто уже состарился?

– Ну что ж, тогда попробуй… Узнай, чего они упустили, какую минутку убиенную больше всего оплакивают. Дай-то Бог, оживут.

…

– Мама, я когда вырасту – буду возвращать людям детство.

– Придумаешь тоже. Опять приснилось что-то?

– Два часовых человечка.

– Часовые? Солдатики? Что же они сторожат?

– Наше время. Они прячутся там, за стрелками наших часов. Ох, как же быстро тикает время!

– Да ведь часы поломаны давно!

– Да не в часах. А здесь, слышишь? Прям внутри меня: Тик-так. Тут-там.

– Как же ты быстро взрослеешь, доча… что-то ты к компьютеру сегодня не бежишь.

– Некогда мне.