ИННА РЯХОВСКАЯ

ГОЛУБИНАЯ СТОЛИЦА

У КАРТИН МАСТЕРОВ

Из грубой почвы серого холста
под кистью проступает суть предметов,
и тихое свеченье тёплых лиц
в световоздушной ауре струится.
Все дышит и живёт…
Горячей кровью прорастают маки
из полотна, колышутся в траве.
И вспомнились мне алые поля
обочь дорог на греческой земле
и у восхолмий древнего Олинфа…
И маки детства: белоснежный Севастополь,
за домом поле маков, и пока его пройдёшь,
не хватит детских сил с дурманным сном бороться.
И пламя алое дрожит перед глазами,
как будто было всё это вчера, –
но через жизнь я чувствую тот жар…
Рассматривая утварь и пейзаж,
я ухожу всё дальше, вглубь, за раму
и погружаюсь в инобытие,
в мир, сотворённый кистью и талантом,
вдыхаю запахи цветов и трав
и слышу звон серебряный ручья.
Там винограда гроздь на медном блюде
томленьем соков солнечных сочится.
И ветерок прохладой овевает
фигуру женщины, склонившейся к ребёнку.
Её улыбка, обращённая к нему,
мне чем-то поразительно знакома –
ведь так смотрела мама на меня…
И полдня золотистый свет, всё озаривший,
пульсируя, исходит изнутри.
И согревает…

СОН О ВЕНЕЦИИ

Мне снился лев с раскрытой книгой,
Канала плавный поворот,
Дворцы в колеблющихся бликах
На стенах отражённых вод.

И мне приветственно кивали
Фигуры в масках и плащах.
Струилась розовая Фрари
В жемчужно-лунных облаках…

И тень опального поэта
Из дальней северной страны
Скользила в лабиринтах света
В пределы вечной тишины.

И день, и ночь – здесь всё смешалось,
Сплелись в таинственный клубок
И жизнь, и смерть, и блуд, и шалость,
Любовь и гений, дьявол, Бог.

И камней гулких не касаясь,
У сновиденья на руках
Парю, в каналах отражаясь –
Венецианских зеркалах,

Где мреет тусклый, серебристый,
И призрачно-неверный свет,
И исчезающий, и мглистый…
Сольюсь с ним и сойду на нет…

Спит голубиная столица.
На древней башне – бой часов,
И стрелок их седые спицы
Вращают жизни колесо.
_____
¹ Собор Санта-Мария Глориоза деи Фрари (Св. Марии Словущей, или Успения Девы Марии) – один из самых известных и знаменитых соборов в Венеции, где находятся одни из лучших работ Тициана, Дж. Беллини, надгробие Кановы, памятник Тициану и мн.др.

***

На сколько глаз моих хватает –
морской распахнутый простор.
И, еле слышный, слух ласкает
Волны прозрачной разговор.

Стихией древней, изначальной
Раскинулся Эвксинский Понт.
Эола арфою астральной
Раздвинут тесный горизонт.

Здесь одиночество и воля,
И притяженья вовсе нет
К земной постылевшей юдоли
С её страданьями и болью.
И ярче звёзд незримых свет.

***

Истончается день, увядает,
стрелки еле ползут на часах.
Тихо сумерки в город вползают,
и летит снежный, тающий прах.

И сиротства вселенского эхо –
в суетливой усталой толпе.
Декабря одинокая веха.
Монотонного ветра распев.

О, согрей мне озябшие пальцы
и вдохни тёплой радости свет.
Подари мне волшебные пяльцы,
чтоб я вышила летний букет.

Пусть иголка, порхая, спроворит
васильков и ромашек наряд,
зимним вечером, будто бы зори,
пусть в нём алые маки горят.

Показалось, что в комнате тесной
нам защёлкали вдруг соловьи,
и слетелись все птицы небесные
в луговые поляны мои.

И стежки вдохновенные лягут
на пустынную почву канвы.
А под снегом мерещится взгляду
разноцветье цветов полевых.

***

Вот скрипнула сухая половица,
в ночи вскричала потревоженная птица,
заплакало дитя за тонкою стеною,
но это не разрушило покоя,
текучей тишины не возмутило,
а лишь усилило и перевоплотило
в неё всю обступающую данность,
сгустило в звёздно-бледную туманность.
Я в ней, как в коконе, качаюсь одиноко,
пока зари полоска на востоке
не разгорится, заполняя небо,
и солнце выловит тугой, незримый невод.
И высветится стол с черновиками,
что прорастают новыми стихами,
строфа, что рифмой сцеплена в кольцо,
и от бессонницы усталое лицо,
на полках – корешки любимых книг
и утра раннего неповторимый миг.

ПОЛНОЛУНИЕ

Полнолуние. Тревога.
То озноб пробьёт, то жар.
Вьётся млечная дорога.
Над землёй клубится пар.

Хронос маятник из меди
раскачал – не удержать.
Время жизни. Время смерти.
Миг – любить. Миг – умирать.

Не обдумать все неспешно
и не взвесить на весах –
мчится век, чумной и грешный,
на поднятых парусах.

То удача, то проруха.
Мётлы времени метут.
Три согбённые старухи
нить судьбы моей прядут.