СТАНИСЛАВ АЙДИНЯН

М.В. ЦОМАКИОН – ЭПИСТОЛЯРНЫЕ ПРОГУЛКИ
У БЕРЕГОВ АБСОЛЮТА…

Марфа Викторовна Цомакион (01.11.1885 – 22.07.1977), урождённая Строганова – художница-орнаменталистка. Окончила исторический факультет Высших женских курсов в Одессе. В 1919 г. поступила на живописное отделение Одесского художественного училища, где училась у К.К. Костанди, но курс не закончила, диплом получила только в 1933 году. Была близка к Товариществу южнорусских художников, то есть к обществу любителей изобразительного искусства юга Российской империи, которое было независимым одесским творческим объединением. Она расписывала вазы, создавала орнаментальные обложки конвертов для грампластинок. С 1932 г. работала искусствоведом и художником при Одесском отделении Союза художников.

Замужем Марфа Викторовна была с 1906 года за Георгием Фёдоровичем Цомакионом (1884 – 1939) профессором-медиком, оставившем след и в изобразительном искусстве. В конце 1890-х годов он посещал рисовальные курсы М.М. Манылама, некогда вольнослушателя Императорской Академии Художеств. Созданными Георгием Фёдоровичем изображениями призраков, мифических сущностей, готических апофеозов смерти, интересовался создатель «Мастера и Маргариты», М.А. Булгаков, который получал фотографии с них в Москве из рук Александры Владимировны Ясиновской, жены будущего академика-терапевта М.А. Ясиновского. Подлинники графики Г.Ф. Цомакиона некогда экспонировались в Рижском музее истории медицины, избранные из них хранятся в Одесском литературном музее, Одесском муниципальном музее личных коллекций им. А.В. Блещунова. Оставил он и гипсовые скульптурные работы, занимался резьбой по дереву. Оба, Марфа Викторовна и Георгий Фёдорович экспонировали на XXIII выставке ТЮРХа в 1912 году свои рисунки.

Род Цомакионов, по преданию, восходит к Византийскому императору Иоанну Цимисхию. В Русском биографическом словаре отмечен отец Георгия Федоровича, Фёдор Михайлович, физик, магистр, потом и доктор наук. Физиком был и брат, Борис Фёдорович, профессор Красноярского университета, член-корреспондент Академии наук Украины. На литературном поприще род Цомакионов прославила своими книгами историко-биографического жанра Анна Ивановна Цомакион, мать Георгия Фёдоровича (урождённая Видинская). Она создала для павленковской серии «Жизнь замечательных людей» исследовательские биографии Сервантеса, Гарибальди, художников Ивана Крамского и Александра Иванова. К ней в Одессу приезжал её друг, знаменитый писатель и публицист В.Г. Короленко.

Но вернёмся к Марфе Викторовне Цомакион, ей на долю выпала миссия стать хозяйкой литературно-философского салона, который был ею спонтанно создан в 1950-ых годах. Просто к ней, носительнице старой дореволюционной культуры и к её дочери Людмиле Георгиевне, стали сходиться люди надмирных, духовных интересов, были и представители мыслящей, ищущей молодёжи. Бывали тут поэты Игорь Павлов, Римма Шаблевич, и известный журналист и библиофил Евгений Голубовский. К самому ближнему кругу Цомакионов принадлежал знаменитый академик-офтальмолог В.П.Филатов, известный культурным одесситам также и как художник и поэт. О его последних земных днях М.В. Цомакион оставила мемуарный текст. Люди из филатовского окружения становились «прихожанами» старинной, заставленной и завешенной антикварными вещами квартиры на ул. Отрадной, в доме 5, кв. 2., где жила со своими пушистыми домочадцами-котами и дочерью – Людмилой Георгиевной Цомакион (01. 08. 1907 – 07. 12.1988), Марфа Викторовна.

Там, в атмосфере интеллектуального свободомыслия горел у гостей интерес к идеям Б. Рассела, М. Хайдегера, говорилось о Жане-Поле Сартре и Камю, после чего собеседование могло нырнуть в античную классику, к Гераклиту, Платону, Аристотелю. И сразу смениться размышлениями вслух о классической музыке или поэзии. Арбитром собраний неизменно была сама Марфа Викторовна, которая, как говорила о ней Л.Г. Цомакион, «по взглядам близка к неоплатоникам». Сама же Людмила Георгиевна переводила из мировой классической поэзии, и перевела и переплела целый том европейской классики – с французского, немецкого, итальянского, английского, испанского, не чужда ей, католичке, была и латынь. Писала она и об истории римской католической церкви.

Так что на интеллектуальной карте мира это была особая одесская точка свободного интеллектуального поиска, одиноко мерцавшая вдали от мрачноватого лика официальной государственной идеологической громады. О семье Цомакионов знали и говорили в среде интеллигенции. Но мало кто знал её тайну – когда пришли годы оккупации Одессы румынскими войсками, Марфа Викторовна в 1941-1944 гг. была членом правления Одесского общества художников, в тот же период она познакомилась с умным, образованным юношей, который ездил по Одессе на спортивном автомобиле. Портреты его матери-королевы висели тогда в присутственных местах. Ум и аристократизм овдовевшей к тому времени (в 1939 г.) Марфы Викторовны, так тонко говорившей по-французски, очаровали никого иного, как молодого короля Румынии – Михая I. Они сдружились, сблизились. От Людмилы Георгиевны известно, что её мама называла его – «Михайчик». Некогда были от него письма, фотография, она его рисовала…

Произошедшее далее исторически известно – в августе 1944 года Король Михай приказал арестовать диктатора Румынии маршала Антонеску и его сторонников-генералов и объявил войну Третьему Рейху. «За мужественный акт решительного поворота политики Румынии в сторону разрыва с гитлеровской Германией и союза с Объединенными нациями в момент, когда ещё не определилось ясно поражение Германии, наградить Его Величество Михая I, Короля Румынии, орденом «Победа» – так сказано в наградном листе, подписанном 6 июля 1945 года председателем президиума Верховного совета СССР М. Калининым. После 1947 года монархия в социалистической Румынии закончилась последней из всех стран Европы, попавших в сферу советского влияния, после ухода с престола королей Югославии и Болгарии. Михай уехал в Швейцарию и в 1948 году женился династическим браком на принцессе Анне Бурбон-Пармской.

Так или иначе, М.В. Цомакион репрессирована не была. Но намного раньше, ещё до войны, вся тяжесть тюрем и лагерей легла на её дочь, Людмилу Георгиевну, которая была в 1937 году арестована, сослана в Коми, по возвращении в Одессу арестована снова, приговорена к пяти годам лагерей – за идеализм, за католическую христианскую религиозность.

На многие годы Марфа Виктровна оставалась одна, неустанно писала дочери до её возвращения в июне 1953 года после «Сибири, Казахстана и ещё семи лет вольного поселения в селе под Одессой». Когда Людмила Георгиевна вернулась, и выяснилось, что в лагерях она работала по больничной части, академик В.П. Филатов устроил её работать в лепрозорий, где она стала «сначала секретарём, потом медстатистиком».

Вот что мы читаем в посмертно опубликованных мемуарах Л. Г. Цомакион «Моя жизнь и моя любовь» – (Мы из ГУЛАГа: Одесская область. – Одесса, «Оптимум», 2001. – С. 307-323. – Одесский «Мемориал», вып. 13). – «Среди служащих лепрозория было несколько приятных лиц. Наиболее же ярким моментом было появление среди нас одного учёного-биолога, мыслителя, философа, аскета, мистика, с которым мама и я очень подружились, найдя в нём равного по интеллекту человека. Это был высокий, худой, черноволосый мужчина лет 50-ти, напоминавший внешностью индуса. Его история отчасти напоминала мою (Л.Г. имеет в виду арест и сталинские лагеря – прим. Ст. А.). Оттого-то он и попал в лепрозорий. Он был крупным учёным по свидетельству нашего общего друга академика Филатова. Но кроме этого, он был ещё художником, поэтом и страстно любил музыку. В своей одинокой жизни он много странствовал, много видел и знал. Но это не смутило его пламенной веры, привитой с юности, воспитанной оптинскими старцами и поддерживаемой глубокой работой мыслителя. В юности он мечтал быть монахом, но потом склонился к идее мирского апостолата.

Начались бесконечные беседы между мамой и Николаем Абрамовичем на философские темы, продолжавшиеся часами. Я сидела и слушала, вступая в разговор, только когда дело касалось богословских или исторических тем. В 1953 году я получила разрешение вернуться в Одессу, и мы уехали из лепрозория. Одновременно Николай Абрамович уладил свои дела и смог выехать в Москву, куда его пригласили на работу в Академию Медицинских наук. (…) Николай Абрамович уехал в Москву вскоре после нашего переезда, но самая оживлённая переписка между нами и им продолжалась ещё семь лет, до самой его смерти».

Вот так в доме Цомакионов и в их круге, «из лепрозория», появился биолог Николай Абрамович Архангельский (1910? – 1960), много перенесший, умерший в Центральной больнице Минздрава в Измайлове, в Москве. Предположим не без оснований, что его второе прозвание – Иофф означает не что иное, как имя библейского Иова Многострадального!.. И жизнь в сталинских лагерях, в ссылке, и тяжёлое заболевание, приведшее к смерти, и скитальческая неприкаянная жизнь – всё говорит за это.

Что же, кроме общей любви к искусству, природе, к музыке роднило этих людей, встретившихся волею случая, а скорее Судьбы, в Одессе?..

Это были вопросы, касавшиеся соотношения планов бытия. Они совместно «оговаривают» бытие и жизнь мысли, приближаясь к наивысшим понятийным маякам вечности – подходили – сколь можно ближе, «приникали» к Абсолюту, к Логосу. В одном из своих последних перед уходом писем из больницы в Одессу, Н.А. Архангельский, боясь не успеть высказаться, всё же пишет 10 сентября 1960 года – «…Тот голубой Океан до берегов которого нам удавалось раза два дойти – это Океан Логоса. Для меня это центральное понятие. От него я исходил во всех моих исканиях в области науки. Русская философия отдавала ему одно из первых мест в кругу объектов философского изучения бытия». И откликаются ему слова Марфы Викторовны из письма того же времени 19 сентября 1960 г. – «Говоря об Абсолюте, я может быть мыслю ЛОГОС». Ещё Архангельский пишет: «Когда я после этих дней расставания с матерью обращаюсь умом и духом к проблемам теории бытия, а это мне с тех пор удаётся осуществить только с Вами (и удавалось по-особому с В.П. (Филатовым – Ст. А.), я в какой-то мере начинаю временно терять сознание окружающего и ощущать некое веяние “оттуда-то” и, пожалуй, чувствую над собой открывающееся небо и кто-то мне приносит несказанное утешение» (от 8 мая 1959 г.).

Людмила Георгиевна с автором, своей матерью расположила фрагменты эпистолярных произведений таким образом, что создалась особая смысловая кантилена, которую хотели довести до читателей составители. Эта кантилена сама по себе уникальна, но возможно, не меньшее впечатление производила бы переписка, опубликованная полностью, где приведены были бы зеркально и письма Марфы Викторовны и её адресата…

Мысли М.В. Цомакион касались, конечно, не только философии, но и, в силу женственности её мировосприятия, её мир не менее мыслится и образами эстетики. Её очень волновал вопрос катарсиса, очищения искусством. Она протестовала против понимания искусства как некоего опьянения. «Заворожить можно кого угодно. – говорила она, – Искусство для достойных. Поднимите себя до восприятия света, тогда и очиститесь, исцелитесь и вознесётесь». Музыке в её философской системе выделялась роль действительно главенствующая: – «Абсолютное бытие пронизывает своими лучами мир бывания и там, где этот луч сверкает, появляется золотая крупинка Бытия, а так как музыка это Инобытие Абсолюта, она и выполняет роль лучей…» (4 мая 1960 г.).

Нельзя не отметить эссеистической природы философствования Марфы Викторовны, которая свои записи приправляла часто аттической солью, на то она имела и генетические права, ведь и в ней, как и в её муже, говорили, была восточная кровь: «Рассел в его первом аспекте привлекателен, а потом погружается в логику по уши и невероятно сложным логическим аргументом доказывает, что у котов девять хвостов. Так что об универсальной связи больше не заикается. Жаль. Но будем утешаться девятью хвостами» (22 мая 1958 г.). Об экзистенциализме у М.В. Цомакион также находим критическое высказывание: «Что касается отношений между “я” и “не я” у экзистенциалистов, то у них тенденция смешивать их воедино, сварить их в одном горшке какое-то таинственное варево, которое подготовляла ведьма с целью потопить ад и сжечь рай. Чёткость, ограниченность, полярность всех понятий расплывается, вьются хороводы менад, в которых мы сами принимаем участие и вопим: “Эвоэ! Эвоэ! Мы существуем!”» (22 мая 1958 г.).

В эпистолярных записях М.В. Цомакион, которые, как кажется, заменяют философский дневник, присутствуют и совершенно определяющие, основные постулативные формулы, – «Теперь послушайте моё кредо, кратко изложенное. Созерцать Абсолют сверхличный, непостижимый, без предикатов. Чтить превыше меры учение И/иcyca/ Х/риста/ и личность его. Считать братом чёрного таракана» (от 7 ноября 1958 г.).

Порой её бросает в некие крайности – сомнения сливаются с тягой к догмату, к аксиоме, но сколь изящно глубок этот поиск, как великолепен по узору мысли, каких тонких граней он касается, вот она пишет своему адресату – «В “Тимее” Платона говорится, кроме материи небытия о какой-то вторичной материи, неопределённой, с эзотерическим оттенком символики. Не эта ли материя, – догадывается М. Цомакион, – творит несовершенства и зло мира?» (20 июня 1956 г.).

Философ предостерегает собеседника от того, чтобы тот переносил эйдосы на землю. Нельзя воплощать их, иначе они уродливо подвергнутся дезинтеграции, во всяком случае несовершенству, пусть лучше они остаются в своей недостижимости и не спускаются в мир; где не нашли разрешения бессмертию, загадке космоса. Воплощён же с высот истинно полноправно Великий пример, то есть высшей волей – Иисус Христос.

Говоря, что ей нужна идея вечности во всём, Марфа Викторовна тем не менее считала, что всё же необходима любовь, а любить можно только несовершенное. Перед совершенным и великим Абсолютом можно только преклоняться, «пасть ниц, распростершись»… Тут приходим к сокровенной части всего пути и поиска мыслительницы. Везде, в светозарных умозрениях и в имманентных догадках, она жаждала решения вечной проблемы соотношения чистого сознания и сознания индивидуального, сознания «я».

Ей хотелось как можно ближе подойти к вопросу о личном бессмертии, она во что бы то ни стало хотела аксиологически выделить и определить на философском уровне личность, «я», достать рукою откровения Вечность. Она не хочет полного растворения в чистом свете, она хочет сознания, чувства и делания в созвучии с силой добра, вопреки разрушающей силе времени. «Вопрос об субстанциональности Эго хотелось бы углубить. Он важен с психологической, эсхатологической и даже с эгоистической точки зрения. Меня совсем не устраивает потонуть в Океане Бытия и при выработке собственного мировоззрения я склонна придать этому Эго, этому фихтевскому субстанциональному “я” елико возможное значение в мировом устройстве» (28 апреля 1959 г.). Однако Эго должно быть достойно бессмертия, в системе М. Цомакион имеются «Я» с большой буквы и «я» с маленькой, и соответствующий образ жизни, то есть путь совершенствования и есть доведение малой «буквы» до большой. Соответственно взглядам М. Цомакион, личность должна противостоять силам хаоса, лжи, объективно бытующим в нашем мире. Вдохновение же у нас от сил Абсолюта, сияющих над нами. Впрочем, вновь вспомним, что она говорила: «Говоря об Абсолюте, я может быть мыслю Логос».

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПИСЕМ
МОЕЙ МАТЕРИ М.В. ЦОМАКИОН
К Н.А. ИОФФУ /АРХАНГЕЛЬСКОМУ/,
сделанные с её согласья и одобрения.

От 31 мая 1956

Не могу вам прислать привет от Одесской весны. Её место заняла довольно хмурая осень. Холодно. Дождь. Цветы испугались и шепчут: «Что такое? Нас обманули?»

б.д. 1956

Сущее от камня до гения хочет жить.

От 19 июля 1958

Хочу дать вам символическою теорию мира: I) Истинный мир в себе, нами не созданный, но предугаданный. II) Мир творимый нами, иначе мыслью называемый «реальный» мир. III) Мир дьявольский, окутавший нас. Все эти три мира наложены один на другой и какой титанический труд добраться до первого, когда и второй-то завален как древняя Троя (было шесть городов – один над другим) мусором ложного мира, ложной философией, ложной наукой, ложью человеческой и дьявольской.

От 2 апреля 1960 г.

Странно, но мне чудится, что вы шли по ущелью реки Варга и получив моё письмо и, положив eго в карман, продолжали прогулку по направлению к какому-то хребту и зашли в зачарованный лес, но не из толстых могучих деревьев, нет, но тонких и хрупких стволов, густо сплетённых ветками между собой. Ветви и стволы сначала реальные вроде осоки чуть серебристые, а потом становятся серебрянными, совсем из серебра, а затем хрустальными, с легким чуть завуалированным блеском и звенят они как колокольчики неведомой несказанной мелодией, а моё письмо с вами, но вам рассказывает о нём хрустальный шум таинственного бора.

От 10 ноября 1959

Восприятия другого загадка. Так ли мы видим синий цвет моря и голубое небе как самый близкий человек или эта лазурь только моя и больше ничья.

От 2 апреля 1960

Ещё минутку дайте мне побродить без логического намордника.

От 18 августа 1958

Только что получила ваше письмо от неизвестного числа в котором вы мне предлагаете не сбиваться с пути от и не отклоняться от главной задачи, которая состоит в том, чтоб поставить мир на все четыре лапы.

От 22 мая 1958

(Бертран) Рассел в его первом аспекте привлекателен, а потом погружается в логику по уши и невероятно сложным логическим аргументом доказывает, что у котов девять хвостов. Так что об универсальной связи больше не заикается. Жаль. Но будем утешаться девятью хвостами.

От 22 мая 1958

Что касается отношений между «я» и «не я» у экзистенциалистов, то у них тенденция смешивать их воедино, сварить я одном горшке какое-то таинственное варево, которое подготовляла ведьма с целью «потопить» ад и сжечь рай. Чёткость, ограниченность, полярность всех понятий расплывается, вьются хороводы менад, в которых мы сами принимаем участье и вопим: Эвое! Эвое! Мы существуем!

От 21 декабря 1956

Для меня она /природа/ бесовская. Власть её магическая и опасная.

От 19 мая 1960

Мне нужна идея вечности во всём, что я люблю до котов и воробьёв. Мне холодно в этом голубом свете вечности. Мне нужно любить, любить можно только несовершенное, а перед совершенным Абсолютом можно только преклонясь пасть ниц, распростёршись.

От 19 мая 1960

Конечно интуиция не имеет смысла при полном субъективизме. Зачем она нам при условии, что мы создаем мир всё равно по предусмотренной гармонии или по капризу моего «я».

От 3 апреля 1954

Сейчас слышала «Смерть Изольды» и поняла смысл катарсиса.

От 26 марта 1957

Разве Вы не замечаете, что в мире, в нашем паршивеньком мире чирикают мои дорогие серые воробушки, вполне объективные воробушки, любовь всегда проявляется в маске вечности и длится миг. Эта личина бесконечно свойственна, присуща ей, ибо она расширяет значение бытья до самих глубоких истоков, до основы всех основ. Вы спросите, почему личина, а не лик? Потому, что вечно присутствие способности любить и мимолетен объект её и серенький воробушек и переплет теней за окном и тема Тайной Вечери в Парсифале – мы слушали её вчера – и улыбка дорогого существа…

От 7 марта 1957 года

Сейчас мне кажется, что мимолётность любви иллюзорна и она /любовь/ всё та же во всех её перевоплощениях и для воробушков, и для теней, и для гармонии звуков, и для всех, кого мы любим. Так, возвращаясь к формуле а ля Декарт AМО ЭРГО СУМ можно выкинуть ЭРГО и сделать уравнение АМО – СУМ. Любовь равна субстанции бытью.

б.д. 1956

Я хочу, чтоб мой голос звучал в хоре песнопений, чтоб и этот голос мой был единственный неповторимый. О, дайте мне латы, броню, непроницаемую броню моего существования. Я не хочу расплыться в мире сияний, как бы светозарно oно ни было. Я хочу ограниченности моего «я».

5 апр. 1956

Я приложила ваше чудесное вдохновенное письмо к уху и услышала, «как ветер вечности шумит». Я услышала о блаженстве вечного мгновения, и мне стало жутко, немного жутко, захотелось не этих огней вечности, а тёплого живого света, может быть солнца, может быть огня.

От 22 января 1959

В этом мире вся гармония ушла в музыку, в миру её противоположность – какофония, а также бьёт барабан, этот таинственный барабанный бой, который многие слышали в пустыне и который обычно предвещает опасность.

От 19 июня 1958

Мир есть символ Абсолюта в своём целом? Мне представляется другой вариант. Мы ищем и находим в мире символ вечного.

От 7 ноября 1958 года

Теперь слушайте мое КРЕДО, кратко изложенное. Созерцать Абсолют сверхличный, непостижимый без предикатов Чтить превыше меры учение И(исуса).Х(риста). и личность его. Считать братом чёрного таракана.

От 4 мая 1960

Мир абсолютного Бытья – мне кажется, что это больше, чем абсолютное сознание, потому что здесь предполагается и воля, и энергия, и музыка, его ИНОБЫТЬЕ. А мир, наш мир с его воробьями и лилиями только существует, а не есть мир феноменов, мир бывания, а не Бытья.

От 4 мая 1960 года

Абсолютное Бытье пронизывает своими лучами мир бывания, и там, где этот луч сверкает, появляется золотая крупинка Бытия, а так как музыка ИНОБЫТЬЕ Абсолюта, она выполняет роль лучей. Это прямое общение с ним, непосредственное, но есть и другие лучики великой прелести от снежных вершин Гималаев до моего безхвостого воробья.

От 4 мая 1960

Время зло – Князь мира сего.

От 19 июня 1958

Одни звери не лгут, оттого мы должны преклониться перед ними и тем цветком, на который смотрит с упоением единорог.

От 21 декабря 1954

Опять человек с острова Патмоса на картине Босха так и крутится вокруг вас.

От 7 ноября 1954

Истина это соответствие мысли и тайны.

От 20 мая 1957

Мои тревоги символизируются леопардом. Схема такова: дичь, глушь, холмы, леса, заросли, скалы. Вы там бродите «Не предвидя от сего никаких последствий», и вдруг – леопард, скорпион, каракурт и пр., и пр…

От 1 сент.1957

Побывали в Аркадии и всё время голова работает над темой сознания. Я смотрела на море, на его голубую даль, на прозрачную как хрусталь воду у берега и старелась анализировать и постичь все три вида сознания: Но в начале было не «Я ВИЖУ МOPE», а просто «ЭТО МОРЕ». Объективный мир навязчив, он влезает в сознание, хочешь не хочешь, а ты видишь меня или слышишь. Замечательна эта пассивность нашего «я» как самосознания. Мы покоряемся ему, мы не сомневаемся в его объективности, в его независимости, в его власти над нами. Акт самосознания – вторичный акт «”Я” его вижу», «”Я” наслаждаюсь этим морем», «”Я” вижу все оттенки», «”Я” схватываю его». И наконец после долгого созерцания, мы можем только перейти в сверхсознание. «Море это бесконечность. Море даёт нам образ чего-то вечного, необъятного, неизъяснимого, оно только символ, облик какого-то сверхмирного начала. Это очень примитивная схема, мне сейчас она не нравятся. Главное не объясняет самого важного и самого загадочного, каким образом этот объективный мир влезает в мое субъективное сознание, как X претворяется в У.

От 8 сент. 1957

Совершенны только птицы из вещей сего мира, так как у них есть крылья.

От 28 мая 1957

Если за тысячелетья какие-нибудь бактерии и инфузории обретают новое свойство братского сотрудничества, то в тo время, как люди изобретают ядерное и ракетное оружье, разве это не смеётся Мефистофель, не хихикают ли все гады морские и земные, все химеры, вся нечисть подлунного мира. Человек человеку волк как никогда! Как никогда! Эти антропоиды превысили зверей!

От 28 мая 1957 г.

Мне кажется, что природа открывается нам в своей абсолютной имморальности, что в нашем восприятии переводится ощущением жестокости… Между нами и ею бездна, мы для неё только выродки, получившие неизвестно откуда сознание, которое ей чуждо и которое её, впрочем, мало тревожит. Мы чувствующие, а она бесчувственная никогда не поймём друг друга.

От 23 апреля 1957 года

Как же хочется ноуменальных начал, не за зелёной дверью, а тут, поблизости около нас, стоит только протянуть руку, широко раскрыть глаза и вы будете созерцать их. Моя Людмила в разговоре её со мной на эту тему дала хорошее сравнение: «Это иная аккомодация». Мне это очень понравилось. Для созерцания вечных начал нужно аккомодировать свои духовные очи. Умственные же очки не надевать. Это не позор. Надо, чтоб глаза открылись как у испуганной орлицы.

От 30 марта 1957 года

Вы, конечно, знаете книгу Сеттона-Томпсона о зверях. Там я нашла чудные строки о том, как встретились лицом к лицу охотник и олень. И олень смотрел прямо ему в глаза, а тот понял, понял, что нашёл чашу Святого Грааля. Научился тому, чему учил Будда. И он назвал оленя младшим братом, и никогда больше не убивал.

От 30 марта 1957 года

У меня новый зверёк – маленький пушистый котёнок необычайной красоты. Экстаз природы.

От 26 мая 1957 г.

Оба аспекта моего ума, боевой и покорный, одинаково дремлют этой холодной сумрачной весной. Мы забыли о солнце, его нет, его куда-то спрятали на горе людям и акации распускаются с трудом, тоскливо опрашивая – «Где оно?»

Oт 2 апреля 1954 года

Я хочу весну такую, как она бывает на юге, я хочу видеть как изгородь из роз, окаймляющая дороги, расцветает так бурно, что под покровом из роз не видно зелени, я хочу чтоб глицинии обвивали старый мрачный кипарис, затопили eго лиловыми гроздями. Я хочу, чтоб подстриженная лавровая аллея вела к площадке, где на фоне золотого заката стоял бы маленький божественный бронзовый «Давид» Микеланджело, чтоб пышные и нежные маргаритки покрыли полянку на самом берегу бледно-голубых волн, среди которых прыгают и резвятся дельфины, в бледно-голубых водах нашего родного Чёрного Моря. Ещё хочу когда-нибудь, когда настанет час, увидеть то, о чём пишет мой поэт:

Любимый мой! Дай мне в полях Эдема
Увидать бурный цвет твоих цветов,
Там ни единой травки нет согбенней,
Там не наложит смерть руки презренной
На пламя лепестков.

(Из стихотворения Л.Г. Цомакион – Ст. А)

От 4 мая 1960

Мысленно сопровождаю вас не в своей обычной форме, но какой-нибудь зверюшкой или птицей.

От 30 мая 1957 года

Знаете мою любовь и зверям, к растениям. Я часто слежу за соотношениями между моими котами и стараюсь улавливать в них альтруистические моменты. Эти моменты конечно есть, но эти звери веками жили при человеке и от него могли всосать чувства любви и дружбы. А этот несчастный антропоид когда-то видел на миг лик добра и лучи этого света, рассеянного по миру, они чуть проникли в него, чуть озарили его душу. Но разве вы не замечаете, хоть лучи остались те же, но они не могут больше справиться с заслонкой, завесой и не попадают туда, где они прежде царили.

От 23 июня 1960 года

Хороши только тени и цветы и музыка, всё текущее, мелькающее уходящее – динамизм призрачности.

От 6 марта 1960 г.

Чувствовала себя как «пустынный шар в пустой пустыне»… боюсь продолжать потому, что если я могу квалифицировать мою личность «как дьявола раздумье», сидящее возле меня светлое существо не может подойти к этой квалификации.

От 20 декабря 1957

Приручение до известной степени единорога может исполнить гордостью любого героя, а что же нам, мне по крайней мере, как не гордиться… Вы сами признаёте, что не можете не боднуть. Ему /единорогу/ место в небесной геральдике, а он тут сидит в кресле над сюзане и философствует. Я ведь всегда боюсь, что это сон, что он станет на задние лапы, разобьет мощным рогом всё окружающее и исчезнет в безпланетном пространстве. /Оно в моде теперь, кстати/.

От 6 мая 1957

Я теперь хорошо понимаю – чувстве вечности /а оно есть именно как чувство/ родилось от гор, потому что они неизменны, а Океан движется и живёт. Вы скажете: «Как же лиловые тени и розовый отблеск заката?» Но это не огни, это майя-иллюзия или наша апперцепция (Чур мене!) Они и есть, они будут! И какое им дело до красных тюльпанов? И даже до лиловых теней и розового заката?

От 15 июля 1957 г.

Людмила посоветовала мне заняться переложением моих мыслей в литературной работе и сделать это в форме эпистолярной. А я до получения Вашего письма и чувствуя Вас так далеко, придумала переписку с Сатаной и обдумывала обращение к этой «личности». Возможно например начать переписку классическим «Дорогой сер».

От 23 июля 1957 года

Теперь о космическом чувстве. Я тоже испытывала его в форме «космического страха». Если вы и очутитесь в глухом лесу, в каких-либо дебрях,_, где вас окружают скалы, когда вы выйдете на рассвете до зари и увидите марево на реке, то вы содрогнетесь перед этой тёмной силой, создающей и поглощающей вас. Это необъяснимое почти непередаваемое чувство чего-то скрытого, тайного, недоступного, лежащего в основе мира. Древний ли это хаос по словам Тютчева, бессознательная ли это воля алогически пожелавшая жить /Гартманн/ или трепет уловленный вашим существом неизвестно каким образом – шестым ли чувством или интуитивно, как то непосредственно. Вы убеждены в реальности этого космоса. Вы пугаетесь призрака, когда вы не считаете его иллюзией, но реальностью.

От 21 дек. 1954

Думаю, что несмотря на разные примеры, мы оба живём там, на высоких вершинах, значит многообразна вечная истина и будет сна благословенна и в вашем и в моём аспекте.

От 21 декабря 1954

У меня в жизни всегда эстетика доминировала над комфортом и я этим очень гордилась, а теперь часто подавляю в себе вопль, как бы мне его хотелось, и утешая себя смотрю на чёртовскую сюзане, на химер, на кактусы. Да, я приобрела великолепную опунцию, колючую-преколючую, вероятно было подсознательное желание вооружиться иглами, чтоб выдержать спор с дикобразом.

От 15 декабря 1959 г.

Сохранился ли хоть кончик ушка того котёнка, который в вашем великом духе мяукал без нас?

От 25 июня 1960 г.

Только в одном пункте я правоверная экзистенциалистка – в постоянном ощущении экзистенциальной тревоги.

От 6 марта 1960

Цитата из Канта: «То, что я должна предположить, чтоб познать объект, я не могу познать как объект». Это «я» следовательно неопределённое, как все принципы оно может только приниматься. Эти изречения затрагивают тему бытья. Жизнь, бытье души и духа не только поток во времени, но существует /существует ли?/ свидетельствующее «я». Но не может быть объективным первичный принцип – фактор, стоящий над сознанием и не являющийся его ингредиентом. Тот, который есть. Он должен быть не только связью, потому что связь понятие очень шаткое. Связь в себе носит потенцию распадения, расщепления. Это нечто желанное /только в нём может быть спасение от небытия/ должно быть чем-то вроде вашего «ординатора», хозяина моего потока сознания, того, кто стоит на берегу и ведает как течёт река. Он должен быть вне движения. «Движение – жизнь», но бытье недвижно. Ведь ураган это борьба за бытье, смолкнет ураган и настанет «Тихий Океан», в ком «Музыка светил далёких».

От 20 дек.1957

Ну а теперь космогония или, вернее, какая-то гностическая фантазия. Пусть будет так: Абсолют превыше всех предикатов, которые все антропоморфичны. Абсолют – вечная воля к творчеству. Затем наш мир /пусть даже не паршивенький/. В этом мире земном, не космическом, – ведь творчество Абсолюта не ограничивается нами, занесена чёрная точка. Только чёрная точка. Мир растёт, точка перерастает и стало зло. «Для борьбы с ним мир создал от себя великие силы – мудрость, справедливость, красоту. Человек породил Гермеса и Аполлона, более прекрасных, чем когда-либо были люди /даже в раю/, создал музыку, которой нет в мире, насёк на скрижалях десять заповедей, сказал: «Фиат юстициа переат мундум» (Fiat justitia et pereat mundum – Да свершится правосудие и да погибнет мир. лат. – Ст. А.), написал диалоги Платона. Но зло росло и крепло, оно не боялось ни мудрости, ни справедливости, ни красоты. Тогда люди взмолились – «Пошли нам силу победить зло!» И он оттуда, где нет предикатов, послал им Любовь. «И он жил меж ними». Но человек не понял и Любовь убил! С тех пор мир пошёл по этому пути – любить и убивать. А точка переросла мир, завладела им, и мы опять молим: что пошлёт он нам теперь – Дух, Интеллект? И настанет эра Духа. Что же сделают люди? Неужели опять убьют? Погасят и его? А мы и нам подобные в нашем страстном желании понять – предвестники вечной истины.

От 25 июля 1957 года

Чувствуете ли вы эсхатологическую романтику наших дней? Вы, воспринимающий все оттенки лесных трав, все отливы закатного неба, все трели мелких пташек. Знаете, для чего мне было так важно звать точно ваше местопребывание – чтоб в нужную минуту послать вам слова гладиатора – «АВЕ, ЦЕЗАРЬ!»

От 1 февраля 1959 года

Я жажду гештальта во всём от тараканьей лапы да абсолютного Бытья. Я жажду /абсолютного/ незыблемого нерушимого бытья, обусловленного формой.

От 20 апреля 1960 г.

Знаете новость в нашей комнате? Свирепый, рычащий тигр, скромно таящийся между окнами и никем не замечаемый, перебрался на самую середину красного круга на сюзане и устроился под маской Медузы, горделиво посматривая на неё и скаля свои страшные клыки. Медуза с некоторого времени слышит его грозное рычание и признаёт реальность этого объекта.

От 13 февраля 1959

Очень меня поразило то, что вы пишете в письме к Людмиле о неверии одного из учеников. Вы тысячу раз правы! Это неверие любви. Ведь любовь во многом требовательнее и настойчивее, чем просто спокойное искание истины. Любовь во всём сомневается, требует особых доказательств, страдает, страдает и тоскует, пока не убедится… И потому мы, ещё не преклонившие голову к Его груди, имеем право спрашивать, радоваться и отчаиваться. Вы это один поняли. Хвала вам!

От 13-14 февраля 1959 года

Как бы хотелось повторить сказанную вами латинскую фраэу – ДЕУС АМОР ЭСТ. (Deus Amor est – Бог есть Любовь – лат. Ст. А). Но тут дело в смысле слова AMОP. Надо совсем, совсем, перевоспитать себя, чтоб возвыситься до истинного значения этого слова, оно за пределами земного бытия. Это скорее потенция любви, чем любовь.

От 4 окт. 1960

Если бы я могла вам устроить лечение по-своему, я бы лечила вас музыкой и чтением о Логосе, покоем, золотыми осенними листьями.

От 3 сент. 1960

Я считаю, что мой внутренний опыт включает всю вселенную, не только видимость её. Это не скептическое замечание, о нет! Я часто говорю о зелёном луче на далёком горизонте, о светозарном сиянии, о высотах и глубинах того, для чего люди не находят слов, настоящих. Их и нет, может быть. Только музыка, такая как я слушаю её сейчас, она может дать намёк на то, что слово не может выразить. Но разве можно добровольно и самовольно искалечить комплекс опыта, разве мы вправе искать только блаженство и перескочить через страшное, бурное, мучительное? Ласкать свой внутренний взор только лучезарной красотой голубых просторов! Мы должны вместить весь свой мир, такой, какой он нам дан.

От 3 сент.1960

Преодолейте проблему дезинтеграции, проблему сумерек мира, все огромные вековые проблемы и тогда я ухвачусь вам за хвост, так как тигр это Вы. И Вы это поняли. И вытянете меня туда, где видят только свет. Тигр рычит, говорит – «Не хочу такого адепта». Но я не знаю другого мира. Как же быть? Тигр смилуется. Да?

От 28 мая 1956 г.

Ещё раз поймите, что не скептическая игра ума и подражание моим французам /которые ныне в моде/ заставляют меня сомневаться, а только глубокое и искреннее желание знать и верить. Мой покойный дядя говорил мне в своих лекциях, что элемент веры, доверия, существует и необходим для знания как основа утверждения. А для меня, наоборот, для веры должно быть знание, хоть искра его доверия.

От 23 февраля 1956 г.

Не только переплёт теней таинственный и нежный за окном, а огромная чёрная тень дерева пытается влезть в окно. Чёрные лохматые лапы бьются в стекло, скользят. Тень отшатывается.

От 23 февр. 1958

Вы обвиняете меня в пристрастии, в поклонении xaосy! Если бы вы могли видеть смятение духа моего перед вторжением косматых чёрных лап. Хаос это небытье!

От 23 февр.1958

Месье Венсан – некрасивый, неотёсанный, в старом балахоне, подвязанном какой-то верёвкой, неуклонно, уже больным 80-летним стариком, он, умевший помогать всем страждущим, бродит ночью по улицам Парижа /ХVII век/, беспокойным и опасным, и отыскивает подброшенных детей. Это олицетворение активной любви, любви не знающей покоя. Земного покоя.

От 22 февраля 1958

Может быть вы и правы, что только система космоса спасает от хаоса и мы должны преклоняться перед ней, принять её не ропща и найти в ней, – Вы – ваши крокусы, я – моих воробьёв, а месье Венсан – бездомных детей.

От 5 апреля 1957

Вот другие ваши утверждения я категорически отрицаю, – что я готова примириться с дезинтеграцией. Это уже какое-то полное непонимание моей психики, духа, рассудка, души и существа. Я с невыразимым ужасом думаю о ней /дезинтеграции/, всякое слово, дающее мне указание на победу над ней ловлю с жадностью! Но надо условиться, что именно даст нам веру в эту победу.

От 17 мая 1958

Слушаю I симфонию Рахманинова. Если бы мы никогда не подозревали, что существует трансцензус, мы бы постигли его в музыке Рахманинова.

От 17 мая 1958

На днях слышала последний концерт Ван Клиберна, этого Ариеля музыки /3 концерт Рахманинова/, и знаете, что мне представилось… Опять космогония. Опять Абсолют вне добра и зла, неведомый, непознаваемый, холодный, леденящий Свет, величье Сверх-Разума, даже не воли, а потенции, Вами непостигаемый. Но средь мира-Космоса зажглась звезда несказанного блеска, светозарная, к которой шли все лучи, понимаете, не от неё, а к ней, а снизу клубились чёрные не то облака, не то клубы дыма, движущие, извивающиеся в своей великой тревоге, а навстречу, – навстречу Звезде – я думаю вам нечего говорить, что это слово Истины – идут тонкие чёрные лучики, вроде чёрных щупальцев эманации нашей тревоги.

От18 июля 1958 года

Моя интуиция или инстинкт не верит мне, что объективный мир существует, мой ум вызывает некоторое сомнение в том, адекватно ли наше познание о нём, мой дух и моя совесть говорят и вопиют о том, что я хотела бы, чтоб он был совсем иной.

От 18 июля 1958 года

Вчера были мои именины, и на столе много цветов, и гладиолусы и розы и голубая гортензия, приехавшая из-за моря, и львиный зев, который, если его потрогать, открывает злую, издевательскую пасть. Между цветов обычная лукавая химера /разрезной нож/и подаренный мне вчера крокодильчик, а может быть и ящерица и флорентийский Медный Кабан, он доказательство волшебного края, который я так люблю. Он выхвачен на вечности.

От 10 апр. 1958 года

Х(ристос).В(оскресе). Постарайтесь провести праздник в мире и покое, хотя покой этих дней нельзя сравнить с безмятежностью Сочельника. Эти дни, дни великого познания, сверхкосмического опыта перед которым в трепете замирает душа. Душа прошедшая такой опыт не может искать безмятежность, а покой находит в полноте познания.

От 30 ноября 1958 г.

Будда требует, чтоб мы оставили попытки определить неопределимое и заниматься этими «любовными интригами рассудка» – спорами на метафизические темы.

От 6 апреля 1958 года

Перейдём к Эрленкёнигу. Я тоже жажду быть «сынишкой» и жажду защиты от призраков и от всего мира этого, тёмного страшного леса, в котором, увы, я вижу подлинного, настоящего Эрленкёнига как одного из проявлений чёрной точки.

От 30 мая 1958 года

С первым вашим положением я вполне согласна. Логос это абстракция, философичная мечта. Может быть даже «логическое» построение. Но сердце знает, ищет, зовёт только его, в его этической сущности и вы правы, вероятно это так и надо.

От 28 мая 1957

Космический гнев, о котором вы пишете, так же реален как рычание льва.

От 9 мая 1957

Две недели ни слова! Какой Пан или леший овладел вами настолько, что вы забыли о мире, о милосердии, о друзьях! Потому что природа, повторяю, вне добра и зла и милосердье ей недоступно. Она не свыше, она ещё в плане под добром и злом. Может быть пройдут века и муравьи будут падать в объятья друг другу.

От 30 мая 1958

Воздух полн запаха акаций, а у нас /канун Троицы/стоят ветки цветущей маслины, которые заглушают даже акации – это концерт ароматов. Слишком жарко и будто бы над морем собираются тучи. Тучи ли это, или эманации великой тревоги ?..

От 1 июня 1958

Я тоже имею концерт ароматов, о котором я писала вчера вечером, и море и тучи. Но всё это слишком связано с людьми – перефразируя Бальзака – только в пустыне можно постичь Абсолют.

От 14 февр.1957

Хаос и Система! Система конечно с большой буквы. Единая надстройка над тараканьей лапой. «У нас есть данные, и из них мы выводим величественное здание космической системы. В моём письме я не отрицаю этой системы, наоборот, я же сказала вам, что Вы правы, подснежник наклоняется к человеку по закону физики и поэма «Жизнь героя» построена на математическом соотношении звуков. О хаосе не было оказано ни одного слова. Я только сказала, что кроме этой системы существует система нашего восприятия мира, система этическая, эстетическая и т.д., что моя надежда, моя мысль требуют, чтоб эта система, великая система всех духовных ценностей была создана не нами, а свыше, и была сплетена с той космической, не нарушая её, а только освещая её своим сиянием. Это ли хаос?

От 19 мая 1960

Мир «не я», конечно, любопытнейшая штука, но мне кажется эта его запутанность при познании, самая мысль, что он немного от нас, немного от глины и немного от трансцендента делает его загадочным романтическим и немного забавным.

От 9 марта 1958 г.

Я вижу мир во времени, мир жизни, вспыхивающий и погибающий, крокусы, растаптываемые ногой зверя, зверя сожранного другим зверем, ужас дезинтеграции всякой жизни. Грозящий конец. СОЛЬВЕТ СЕКЛУМ ИН ФАВИЛЛА…

От 26 мая 1957 года

Мне представилось не во сне, a в обычной предсонной галлюцинации, что Владимир Петрович (Филатов – Ст. А.) за моей спиной протянул руку, и помог мне прикрепить кнопками бумагу для рисунка, а потом медленно обошёл стол и удалился в свою комнату, все видение происходило у них в столовой. Я даже помню, что он был в чёрном пиджаке из альпага. Я лежала и читала в постели и очевидно на минуту закрыла глаза. Странно, что подошёл он сзади и я сперва не видела его, когда увидела, то несмотря на реальность /даже пиджак из альпага видела/, в медленности шагов и в каком-то особом чувстве, что он войдя в свою спальню исчез, было сознание чего-то потустороннего. Неужели мы никогда не узнаем тайну общения с ними? Только ли это моё воображение, только ли это моя апперцепция? Или в этом кроется реальность – вещь в себе, идея, инобытье, называйте как хотите, то что за гранью бытия нашего паршивенького мира. Или этот мир не паршивенький и парит в бесконечном величии своём, обнимая все реальности, все мечты и ещё многое и многое, о чём мы и мечтать не умеем.

От 1 августа 1954

Заметили ли вы, сколько гения, сколько усилия вложили светлые умы человечества для преодоления пространства – одной из категорий нашего бытья? И пути сообщения и авиация, и радио, и телевидение, все эти великие достижения снимают с нас оковы пространства. Но время? Оно неодолимо, оно непобедимо, оно неуклонно в своём вечном движении. Будующее так же загадочно для нас, как для древнего египтянина или грека.

От 1 окт. 1955

Поймите вы меня в Свете нерукотворного Сияния – нет объективного и субъективного. Оно озаряет человека также как и гадиков.

От 1 октября 1955 года

Моя схема такова: Материя создана Демиургом и озарена Нерукотворным Ликом. Озарение не проникает все, и оно встречает сопротивление. Свет завоёвывает, он борется и побеждает. Любовь и творчество – два великих свидетельства этой победы.

От 1 окт. 1955

Вас возносит логичность в устройстве какого-нибудь гадика, меня умиляет и возносит к вершинам ласка зверя. Не заинтересованная ласка-любовь.

От 1 окт.1955 г.

В улыбке Джиоконды и в мурлыкании моей Биче всё то сверхматериальное начало, каждый проблеск которого откровение о той же и о том же.

От 2 апреля 1960 г.

Если мы будем перекидываться образами из одной категории сознания в другую, как будто КТО-ТО там играет в футбол, то мы будем иметь очень беспокойное существование, это будет какая-то перепалка, вроде того, что нам хотят уготовить утрмеровцы со своим ОНЕСТ ДЖОНОМ.

От 28 апреля 1958 года

Теперь о дисгармонии в мировом устройстве: конечно если я даже я признаю онтологически Единого Абсолюта, то этически я не могу иначе мыслить как в плоскости Opмузда и Аримана. Депрессия часто одолевает меня, и тогда Ариман встаёт во весь рост я говорит: Я создал этот мир – и может быть ещё добавляет: «И мне поклонись».

От 13 февраля 1959 г.

Вещь в себе – идея единства, не связи отдельных частей. Она больше даже чем гештальт или образ, она внутри спаяна, связана, ненарушима.

От 23 февраля 1959 г.

И вот встала передо мной идея математического мира. Все сводится к математическим отношениям, качество как начало самодовлеющее исчезает. Красота сводится к логарифмам, а мораль к дифференциальному исчислению. Дружба, может быть даже наша, вычисляется уравнением, которое приводит к нулю. И весь мир вообще – один только огромный начертанный Сатаной НУЛЬ от края до края. Гойевское каприччо.

От 5 апреля 1956 года

Теперь перейдём к линии, которая соединяет небо и землю. Это слияние земного и небесного я как-то особенно ценю. Оно встречается в искусстве, в музыке, в людях. Через всю историю проходит этот момент слияния и символики его. Вспомните лестницу Иакова и картину Ботичелли, где ангелы обнимают пастухов в одну чудную ночь.

От 22 янв. 1956

Вы большое значение придаёте термину «накладывание». Я даже не знаю, откуда я его почерпнула, неужели у Челпанова /О ужас!/ Он достойнейший, порядочнейший человек, вроде Брута, но отчаянно скучный.

От 5 апреля 1956

…среди рассеянных мыслей и смутных чувств на миг проснулась и зазвучала редкая для меня любовь к людям вообще /«Заповедь новую даю я вам»/, вот к этой толпе у меня перед глазами, каким-то анонимным, чужим, а всё-таки людям. И вот как я была вознаграждена. Через несколько мгновений передо мной появился как видение /внутреннее/ облик непостижимой красоты, но не античный, будто бы высеченный из слоновой кости и волосы тоже, только чуть-чуть темнее лицо. Хитон красный с античным вырезом от плеча до плеча. Появилось и исчезло. Нижняя часть фигуры была как в дымке, но величье фигуры не было нарушено. Ни на одной из знакомых мне картин /а я-то их хорошо знаю/ не было ничего подобного. И вот вам пример очищенной, преображённой, просветлённой материи. Чистая форма, видение было статуеподобно, а не византийского плоскостного типа. Формa как таковая – цель искусства. Ни настроение, ни освещение, ни колорит не могут передать то непостижимое. Они только сопровождающие пажи – несут шлейф царице-форме, – идее божественной, единой, постигаемой лишь мыслью человека, той мыслью, что как музыка звучит в нашей душе.

От 30 января 1958 года

Teпepь укажите мне, почему вы так стремитесь подчинить весь мир единой системе? Не кажется ли вам, что это гипостазирование организма /о, биолог!/ Я мало знакома с теорией относительности. Старый шут Бернард Шoy с ужасом восклицает, что Меркурий ИНОГДА, когда ему вздумается, приближается к Солнцу погреть руки и теперь всякий шут, напялив на себя бумажную корону, станет вопить о чуде. Я, кажется, переврала немного. Я должна сказать, что мысль о систематизации до пределов бесконечного – какой парадокс! – меня леденит! Так и представляются мне какие-то концентрические обручи да ещё с этикетками. И это вы, вольный ветер, вы романтик, Вы во всём своём существе /психическом/ игнорирующий систему?! Верно это отталкивание от системы и заставляет меня воспринимать природу только эстетически. Но как я могу подснежник и лилии прикрепить к этому страшному обручу. Нет, они вольно растут где-нибудь на круче, колеблемые ветром и ласкаемые солнцем, но может быть вы скажете, что поворачивая головки к солнцу, они подчиняются закону тяготения, ветер колеблет их под известным углом в зависимости от проходимого ими количества километров в секунду. Сейчас передают симфоническою поэму «Жизнь Героя» Штрауса Р(ихарда). Неужели музыка тоже входит в систему? /А как же!/ Количество интервалов тона и прочее! Пока значит, вы правы, и мы в тисках системы! Не может же быть, чтоб наше восприятие подснежника и симфонической поэмы, внесистемное восприятие, было только от нас, и что в железные обручи мирового организма не вплетены золотые нити истинной сущности мира. Не нашей только. Должна быть система вольного ветра, полевой лилии, музыки и гармонии. Система не случайная и побочная, а самодовлеющая и могучая, не без строго соподчинения системе «которая приводит к чуду. Ну, надевайте на меня скорее бумажную корону!

От 19 сент. 1960

Я искала жадно решения проблемы соотношения чистого сознания и нашего «я», нашего индивидуального сознания.

От 19 сент.1960 г.

Говоря об Абсолюте, я может быть мыслю ЛОГОС.

От 19 сент. 1960 г.

Вы протяните мне руку и я увижу голубой Океан. Я чувствую солоновато свежий запах вод, дуновение вечной весны.

От 28 апреля 1959

Вопрос об субстанциональности ЭГО очень хотелось бы углубить. Он важен с психологической, эсхатологической, и даже с эгоистической точки зрения. Меня совсем не устраивает потонуть в Океане Бытия и при выработке собственного мировоззрения, я склонна придать этому ЭГО, этому фихтевскому субстанциальному «я» елико возможное значение в мировом устройстве.

От 29 апреля 1959 года

Мне кажется, что есть «Я» с большой буквы и «я» с маленькой. Так вот по-моему соответствующий образ жизни, – цитирую Н.Б. (Николая Бердяева – прим. Л.Г. Цомакион) и есть доведение этого «я» до предела большой буквы.

От 8 окт.1953 г.

Начала прибирать ящик с сухими абрикосами, и когда я открыла его, на меня пахнуло тёплым, почти новым летом, пышным, ароматным Баденским летом и розовым сеном, бессмертниками, яркими закатами, крупными звёздами, могучей силой кантовского звёздного неба.

От 16 апреля 1954

Как вы могли в Вашем стихотворении на тему симфонии Франка выразиться – «Лучезарный Сатурн?» Это всё равно, что сказать – «сверкающая ворона».

«Сатурна шар огромный светоч смерти» – Так по крайней мере говорит о нём Гюго, и я согласна с ним.

От 13-14 ….. 1959

У Изольды шерсть дикой кошки, хвост пышной чернобурки, а глаза – неописуемые глаза зверя, которые видят то, чего не видим.

От 16 апр. 1954

Крепко жму вашу руку с когтями Аримана.

От 14 февраля 1958

Ну вот, значит мы как будто и согласились, и систему вашу я признаю и Логос пожалуй усматриваю в море спокойном и тихом, и старом огромном дубе и звёздном небе, в цветах, и в птичках и в хаосе. Я не мечтаю, и о чуде также не помышляю. Мир на всех четырёх лапах мирно пасётся на полях космической системы, только я за ушко хотела бы воткнуть ему цветок.

От 9 марта 1958

Смутное понятье о нём – хаосе, было ещё в древней Халдее, сознающей какое-то смутное странное неоформление нашего мира. Вы правы, что в нас, нашей психике тоже есть это начало, и мы может быть только гипостазируем его.

От 9 мая 1954

Я как Кассандра склонна к страшным видениям.

От 1 ноября 1953

Радио мурлыкает вальс Шопена, самый избитый, но всё-таки хороший, вернее милый, а разряды (радиопомехи на ламповом приёмнике – примеч. Ст.А.) как песнь злых духов. Вообразите, какие орнаменты можно сделать на тему этой борьбы звуков.

От 1 ноября 1953

Грипп как маленький человечек сидит возле меня и сосёт мою душу.

От 19 апреля 1954

В романтике XIX века есть какая-то легенда о царе звуков или «гении звуков» мстительном и беспощадном. Я нашла это вчера в переписке Шумана… Вот мне кажется, что Вы находитесь в плену у гения звуков. Он вас покорил и очаровал, и кто его знает, чем это кончится, на что вы ему? Он немного, а может быть и очень коварен. Берегитесь.

От 7 января 1954

Весной вы появитесь с перелётными птицами, вопреки закону природы с севера на юг, и будете как ласточка Будды.

От 8 марта 1954

Жизнь широка и глубока, а душе тесно в рамках времени и пространства.

От 13-14…1959

Злой гений математика для равновесия требует некоторого количества зла, иначе мир пошатнётся и падёт прахом. Если так, то вдруг она, безупречная, оплошает и он всё-таки плюхнется в тартарары.

От 6 октября 1957

Я тоже не люблю аксиом и предпочитаю откровенные постулаты, хотя бы повешенные на ниточке среди мирового пространства. Моей скептической душе легче сомневаться хоть в чём-нибудь, если не в выводах, то хотя бы в основах. Всё это слова. Я вовсе не хочу сомневаться, я хочу веры, догмата, аксиомы.

От 9 февр. 1954

…Такие были смутные дни, что рука не поднималась писать. Несколько дней я наблюдала агонию бедного, маленького, столь любимого мной существа Вивашки. Вы не котолюбивы. Вам вероятно это кажется преувеличенным. Но страдание есть всегда страдание и бессловесность и покорность в этой борьбе со смертью вызывает это нестерпимо болезненное чувство, когда нельзя помочь. Почему-то именно животные вызывают это мучительное чувство.

От 28 авг.1953 года

Вы совершенно правы – переписка это очень несовершенный способ общения. Помните тютчевскую глубоко верную фразу: «Мысль изреченная есть ложь». Так мысль записанная – дважды ложь, она из трепетной бабочки делается косматой гусеницей вопреки законам природы.

От 15 авг.1954 года

На днях утром слышала Мефистовальс Листа. И срезу подумала: «Это не вальс и не Мефисто». Потом в восторге и упоении слушала этот необычайный, не всем доступный голос отца лжи. Сколько ума, тонкой изворотливости, обаяния и несказанного очарования. Вывод тот, что много «ему» приходится тратить энергии, чтоб покорить людей типа Листа. Да и на вас он много сил тратит. Конечно напрасно.

От 20 ноября1954 года

Это учение Будды какой-то хорал под аккомпанемент Шехерезады.

От 19 марта 1954 года

Сказка в конце концов ведёт нас только к земным чудесам, скорее вглубь, чем ввысь, сказка подземная и наземная, но не сверхземная.

От 7 июля 1958

Для меня доступны, чувствуются некоторые стороны этой фантастической экзистенции. В борьбе мы создаём себе мир и бессмертие. О, как это далеко от спокойного сияния Абсолюта, от глуби Сущего. Это то, что нам открывает царящая в мире тревога. Как вы счастливы, что вы уходите, «трансцендируете» от неё в какую-то блаженную безучастную страну. И что это? Откровение или слепота?

От. 8 нюня 1958

Я считаю, что взлёт – транцензус должен быть всеохватывающим, то есть обнимающим небо и землю, говоря конечно фигурально, а не подниматься по одной линии. Вы скажете – Я же проделал этот бреющий полёт – это не то, это не трансцензус – это уход с земли – что мне до этих тревог земных, когда соловей поёт на кусте черемухи в зачарованном лесу! Всё прочее пыль земная! Мне нет до неё никакого дела, я ушёл от неё, я возвысился, трансендировался. Людовик XVI /Шестнадцатый/ в день взятия Бастилии написал в своём дневнике, что ничего особенного не произошло. Нельзя безнаказанно проходить мимо событий земных… Видение Иоанна на острове Патмосе охватывает небо и землю во всех деталях, вплоть до цвета роковых коней. Я смотрю на великую борьбу Ормузда и Аримана, слушаю отзвуки труб Архангельских. Ведь не только в волнующейся ниве мы видим отблеск Абсолюта.

От 14 декабря 1958 года

…Я писала под аккомпанемент чудесной музыки – увертюры к «Летучему Голландцу» – Лоэнгрину, Миннезингерам, исполненную оркестром Германской Демократической Республики. Она кончилась и мир вдруг опустел. Как это странно! Мир звучащий, мир гармонии, населён какими-то духами вроде Ариеля. Они смолкли, эти звуки, и «они» улетели. А где же Ариель?

От 17 августа 1957

Спокойной ночи. Вы мне прислали веяния гор. Пусть бы приснились мне. Я их когда-то видела.

От 29 января 1954

Я вам когда-то писала, что пятая симфония Бетховена зародила во мне ряд мыслей, касающихся понятия судьбы. И вот мне попалась интересная книга, сравнительно недавно выпущенная – «Эллинская цивилизация» в которой есть глава, затрагивающая эту идею в древних верованиях. У Вавилона рок, страшный, неумолимый, беспощадный. Судьба уже имеет оттенок морали/Провидения, и какая-то капризная, взбалмошная ТЮХЕ, играющая людьми. Неужели вы попали ей в лапы в Раздельной?

От 31 окт. 1958

Ночью поднялась, загудела сильная буря. Злейший норд-ост принёс нам привет с Вашего Севера. Холодный морозный привет, снега ещё нет, но листья сыпятся совсем ещё зеленые, не успевши пожелтеть и их жалко. И вообще какой-то первобытный атавистический страх перед холодом, зимой, бураном.

От 9 марта 1954

Сегодня, просматривая Метерлинка, нашла хорошую фразу: «Обладать Истиной это ещё мало. Надо, чтобы Истина нами владела». Вот это и нужно и мне и всем оглашённым. Может быть это можно достигнуть путём катарсиса, может быть путём откровения.

Oт 9 марта 1954

У нас по комнате бегает очаровательное существо, маленький чёрненький медвежонок, величиной в этот листик или даже меньше, с прелестной, грациозной мордочкой.

От 9 марта 1958

Вы пишете, что скука – оскорбление Абсолюта. Позвольте оправдаться. В данном случае это не скука, а скорое Тоска – тоска всё о том же непостижимом Абсолюте, или вернее о непознаваемости его.

От 5 авг. 1958

Дикие тёмные силы природы вырываются на свободу из хаоса. Возникает ложная жизнь – жизнь лжи, тревоги и гибели.

От 5 августа 1958

Зло состоит не в недостатке добра, а в активной противоположности добру. Небу надо противопоставлять ад, а не землю.

От 17 авг. 1958

Меня восхитило выражение «воля к гвоздике». Об этом буду серьезно писать завтра. Сегодня не хочу, немного устала. Если разрешите игру слов, у меня сейчас воля к гладиолусу. Они как никогда хороши в этом году, пламенные, бледно-розовые, пурпурные, тёмные, красные, почти чёрные. /Из Филатовского садика/ Я их рисую с натуры, спеша и мучаясь, так как они на глазах трансформируются и надо успеть их поймать, всё равно, что схватить птицу за хвост, не просто птицу, а жар-птицу. И вот я, обжигая руки, ловлю и остаётся одно какое-то перо, один отблеск от этого экстаза природы.

От 20 июня 1956

В «Тимее» Платона говорится, кроме материи небытья, о какой-то вторичной материи, неопределённой с эзотерическим оттенком символики. Не эта ли материя /Это тут моё/ творит несовершенства и зло мира. В этом же «Тимее» говорится по поводу материи о снах / Вспомните Микеланджело Людмилы. (имеется в виду стихотворение Л.Г. Цомакион – Ст. А.) «Есть Океан Бытья за морем снов». – что соотношения материи с интеллигибельным миром происходят непонятным образом, а вторую материю – генерацию – он объясняет и быстро прячется. /бедный Платон!/ за спину своего Пифагорейца (то есть Тимея – прим. Ст. А).

От 20 июня 1956

Когда вы переносите эйдосы на землю, в земное бытье и воплощаете их /кроме одного великого Примера/, это значит подвергнуть их дезинтеграции, а может быть хуже ещё, уродству. Во всяком случае, несовершенству. Нет, пусть лучше они сияют там, в далёких лучах холодного голубого света. Пусть они никогда не спускаются в мир тлена, в котором ещё не нашли тайн бессмертия – этой загадки космоса.

От 26 июня 1956 года

Ни копия, ни гештальт, ни отпечаток не дают осязаемой вечности. Вечность была бы в идее индивидуальной души. Ни лучи света откуда-то, а свой индивидуальный светильник. Но светильники гаснут. Но может быть вы и наш земной мир есть только млечный путь, где миллиарды отдельных звёзд горят вечным светом.

От 6 дек. 1954

Что касается тумана, чего-то зловещего, то он по-моему не знает ничего общего с обыденщиной; наоборот, это Босховское «проникновение вглубь природы вещей». Это умение видеть, прозреть там, где иные видят лишь доступный всем, обыденный налёт бытия. У него есть одна картина – остров Патмос, и около фигуры Иоанна на некотором расстоянии маленький человечек прижался к скале. Вот умение их заметить это есть мерило мудрости, а не слабости.

От 21 июня 1954

В лесах Подолья, мне кажется превосходящих своей пышностью московские, я видела поляны цветов с удивительными названиями. Я видела ромашки величиной с чайные блюдечки, как глаза у андерсеновских собак и колокольчики, на которых леший может наигрывать свои мотивы и какие-то ещё розовые цветы, названий которых и не должен знать, это тайна леса, а про папоротники и говорить нечего.

От 21 июня 1954 г.

У нас нестерпимая жара даже для меня, воздух какой-то раскалённый свинец, дышать трудно, коты стараются устроиться на подоконнике, а Медный Кабан на том же окне вспоминает свою родную Флоренцию и смеётся над ними. Он, выточенный руками человеческими, над ними, жалкими детьми природы.

От 19 марта 1958

Теперь вернёмся к катарсису. Вы хотите акцентировать (то, что) искусство само очищает, Искусство и есть катарсис. Оно даже врачует – дайте ему власть. Оно поднимает, несёт вас освободить от земли, поднимает над прахом и несёт. Так? | Теперь, если это так, то воспринимающий индивид должен быть только пассивен, максимум стать на колени для восприятия благодати. И только я хочу взаимодействия, активности, своего рода диалога между адептом и творцом. И это требует очищения «ВЕЙЕ Д’АРМ» (veiller d'armes – обеспечить оружием – фр.) посвящения. Вот в этом-то рыцарском обряде и заключается то, что я понимаю под катарсисом воспринимающего субъекта.

От 19 марта 1958

В вашей трактовке искусство становится магией. Заворожить можно кого угодно. Не только Титания подпала под чары летней ночи, но и её длинноухий партнёр. А я хочу так: Искусство для достойных. Поднимите себя до восприятия света, тогда и очиститесь, исцелитесь и вознесётесь.

От 2 июня 1954

Вы говорите – ощущение единства, основы – это я скорее понимаю как санкцию моего суверенного права на мир. Если я это «оно», то мне должно быть открыто всё. Я могу ждать, требовать, мечтать искать, надеяться в зависимости от силы духа моего. На этом построен процесс познания. А музыка даёт мне ощущение того, что хочется знать.

От 2 нюня 1954

Я люблю пышность. «Мне нужно не одну розу, а целый сноп. Я очень жалею, что у нас только пять чувств, а не десять, и то каких-то паршивеньких. Ещё хочу рассвета жизни, многообразия красоты, небо и землю /и может быть даже и преисподнюю/ Я даже готова, пожалуй, полюбить сосновые стволы, освещённые солнцем. Это тоже одна из граней мира красоты.

От 29 июля 1954

Отвечаю сначала на Ваше письмо с имагинабельными дисками и Саломеей. Вы правы, что в вас не могут не существовать эти блаженные диски, заложенные для далёкого бyдующего, смутно напоминающие нам о нём. Где-то в глубинах духа они приоткрывают для нас щёлочку в стене с золотыми барельефами, шепчут о невиданном, они говорят – «Слушай! Ветер вечности шумит».

От 20 июля 1958

Море сегодня синее синее, хочется в этой синеве найти покой от мировой, от космической тревоги.

От 20 мая 1958

Пишите чаще друг мой, пишите чаще о горах со снежными вершинами и о красных тюльпанах, даже если они в прошлом, и о прошлых и будующих тюльпанах.

От 23 мая 1960

Сегодня мне принесли на дом посылку, и оказалась, что ваша добрая душа захотела меня порадовать и побаловать. Ценю элегантность и оригинальность, не говоря о том, что последнее время бедный мой бедный брат осёл немного поддался. Никаких болезней нет, но отчаянная слабость, нервозность, депрессия и т.п. А люди добрые говорят, что икра витаминозна и очень полезна. Может быть мой ослик воспрянет и будет гамбадировать (от фр. gambader. Резвиться, баловаться. – Ст. А.) по лужайке мира не «я».

От 23 мая 1960

В хаосе инстинкт выше разума и опыта.

От 24 мая 1960

Я надеюсь, что в верховьях Урала Вы, наконец, набредёте на них /камышовые заросли/ и увидите мощные и стройные заросли их с султанами лиловатого цвета с листьями, которые только китайцы и японцы умеют изобразить, передавая ракурсом их изумительную динамичность, вернее динамическую статику, каприз, излом. Ну мы опять подходим к ночи. Где вы? Услышите ли вы моё пожелание покоя? Ответьте мне, совершенно отрешившись от всех капризов локализации во времени и пространстве. Покойной ночи же, далёкий камышовый кот.

<…>
_____
Краткие примечания
«AMО ERGO SUM» – «Я люблю, следовательно, существую»; уравнение АМО–СУМ – «Люблю – существую» – с латинского яз.

Гартман Николай (Hartmann) (1882 1950), немецкий философ, основоположник так называемой критической, новой онтологии.

Гештальт (gestalt) с немецкого переводится как «образ», «фигура», «форма», нечто целое, полное. Гештальт – целостный образ какой-либо ситуации. Гештальт психология исходит из простой и здравой мысли: недоделанные, незаконченные вещи мешают нам жить.

Венсан де Поль (1581 – 1660) – католический святой, основатель двух католических конгрегаций. Святой Венсан служил бедным и обездоленным, боролся с чумой.

«Эрленкениг» – часы, немецкий хронометр известной в Европе фирмы.

СОЛЬВЕТ СЕКЛУМ ИН ФАВИЛЛА… – Strict Confidence – In favilla. Mozart – Реквием Моцарта, используется в заупокойной мессе – dies irae, dies illa solvet saeclum in favilla… – «Тот день, день гнева в золе развеет земное…».

Владимир Петрович Филатов (1875 – 1956) – знаменитый офтальмолог и специалист по тканевой терапии. Лауреат Государственной премии СССР, академик АМН СССР (1944) и АН УССР (1939), Герой Социалистического Труда. Племянник основателя русской педиатрии Н.Ф. Филатова.

«Онест Джон» – MGR-1 (англ. MGR-1 Honest John, буквально «Честный Джон») – американская неуправляемая твердотопливная ракета класса «земля-земля», первая ядерная ракета такого типа в арсенале США.

Утмер – Во многих книгах, посвящённых Крестовым походам, говорится, что государство крестоносцев на Ближнем Востоке пришло в полный упадок после известной победы Саладина при Хаттине в 1187 году, но это не совсем так. Уцелели небольшие государства крестоносцев, имевшие собирательное название Утрмер (Outremer), в Утрмере находится небольшой тамплиерский замок.

Георгий Иванович Челпанов (1862 – 1936)– русский философ, логик и психолог. Среднее образование получил в мариупольской гимназии. После окончания гимназии, в 1882 году поступил на историко-филологический факультет Новороссийского университета в Одессе, который окончил в 1887 году с последующим прикомандированием к Московскому университету, где в 1886 году служил его научный руководитель Н.Я. Грот.

Гипостазирование (от греч. hypostasis – сущность, субстанция) – логическая (семантическая) ошибка, заключающаяся в опредмечивании абстрактных сущностей, в приписывании им реального, предметного существования.

Тюхе – в древнегреческой мифологии божество случая, богиня удачи и судьбы. В древнеримской мифологии ей соответствует Фортуна.

Имагинальные диски – биолого-генетический термин. «Имагинальные диски можно культивировать, имплантируя их в брюшную полость взрослых самок, где гормональные условия допускают пролиферацию клеток, но предупреждают дифференцировку. Дифференцировка имагинальных дисков может быть достигнута путем их трансплантации в полость тела личинки непосредственно перед её окукливанием. Гормональные изменения окукливающейся личинки индуцируют дифференцировку трансплантированных дисков например, имагинальные клетки глаза дают начало структурам глаза и т.д.» («Справочник химика»).

Публикация и предисловие Ст. А. Айдиняна