ЮЛИЯ ПЕТРУСЕВИЧЮТЕ

ЖУРНАЛ СМОТРИТЕЛЯ МАЯКА

04. 01.14.

Если ночью поднимется ветер – начнётся прилив,
и зальёт деревянную лестницу до половины.
Каменистый обрыв загудит, и морские глубины
ровным гулом ответят на радостный первый порыв.

Я проснусь от удара под сердцем, от звона в груди,
в напряжённом молчании острова, в каменной дрожи,
я услышу, как пенным хвостом хлещет тёмная лошадь,
на дыбы поднимая солёные волны. Прочти

за чертой горизонта послание дальних штормов,
время зимних ветров и бессонных ночей на пороге.
мы ещё постоим у окна и помедлим немного,
и запустим огонь маяка в пелене облаков.

05. 01.14.

Утром снаружи свистело и выло, лило
тоннами серой воды разбивало причалы,
мокрым песком и камнями швыряло в стекло.

Остров трясло. И в грохочущих волнах рычало
нечто, ещё незнакомое нашим богам,
нечто, рождённое в тёмной груди океана,

ночью покинуло своды подводного храма,
и поднялось на поверхность, и двинулось к нам.

08.01.14.

В полдень ветер усилился. К двум стало просто темно.
В мешанине дождя перепутались волны и тучи.
Штормовая сирена вопила на башне беззвучно,
сотрясая отчаянной дрожью скалистое дно.

Что-то выло и ухало, хлопало, билось в окно,
древний бог увлечён ритуалом, и пляшет снаружи.
А в наушниках только помехи, и можно не слушать –
и сегодня в открытое море не выйдет никто.

08.01.14. (ночь)

кто живёт в моём заливе? – волны, рыбы и дельфины,
крабы, чайки и русалки,
и подводная трава.

А ночами в час прилива там купается стыдливо,
пробежав по мокрой гальке
обнажённая луна.

Как с серебряной дорожки тронет воду тонкой ножкой,
выгнет спинку, прыгнет с плеском,
засмеётся вдалеке.

Я наутро в мёрзлых лужах горсть сияющих жемчужин
с ледяным знакомым блеском
соберу в морском песке.

09.01.14.

Дни приходили, как письма с переднего края,
как перелётные птицы, летели на остров,
с криком кружили над серым оскалом утёсов,
в окна влетали, как ласточек дерзкая стая.

Белые дни, и такие же белые ночи,
тёмные ночи, и белые звёзды над ними.
Я не позволю, и больше никто не погибнет.
Хватит. Мне были даны на сей счет полномочия.

19. 01.14.

Слушай эфир. Глубже, в толще кипящей воды,
между волнами, в клокочущих тёмных провалах,
звук захлебнётся, и гула в ушах тебе мало,
чтобы почувствовать мозгом уколы беды.

Радиоиглы насквозь пробивают висок,
точка, тире – обрывается ниткой со звоном
треск и помехи в наушниках. В космос бессонный
рвётся беспомощным писком земной голосок.

Где-то на дальней планете, неведомо где,
кто-то отчаянно шлёт нам сигнал за сигналом,
всю бесконечную ночь, а пространство молчало,
глухо молчало в грохочущей чёрной воде.

23. 01.14

Утром ветер утих, и на остров пришла тишина,
в ледяных башмачках, и холодными пальцами тронула воздух,
белым звоном в песке прозвенели застывшие слёзы,
покатились с ладони, и сразу настала зима.

Запрокинув лицо в голубые глаза января,
к онемевшей воде по стеклянным ступеням спускаюсь бесстрашно.
Неподвижно летит в зеркалах отражённая башня
голова закружилась слегка от глотка серебра.

26. 01.14 (ночная песенка)

На границе звенят леденцы – заблудилась весна,
забрела в зимний сад, перепутала лёд с молоком
по песку босиком, с облаками вприпрыжку бегом,
расплескала ведро серебра из январского сна,

лебединые девы встают в январе на крыло,
собираются в белые стаи, летят над водой,
на маяк, и кричат, и кружат над его головой.
Белых перьев сугробы у наших дверей намело.

28.01.14

Оттепель. Господи, капает с мокрых тросов.
Ветер, влажный и плотный, качает остров.
Трогает тонким пальцем белую проседь
в трещинах скал, в тени гранитных откосов.

Разве я плачу? Глянь – это же ветер просто,
солнце слепит глаза, вот и катятся слёзы.
Вот и песок показался мокрой полоской
и лёд, на куски разбитый, волна уносит.

Всё. Пережили мы эту долгую стужу.
Ну-ка, пойдём поглядим, что сталось снаружи.
Целая жизнь впереди, и целое лето,
чайка кружится в груди на ладони ветра.

01.02.14.

Заледенели ступени и доски причала,
злые недели летели метелями к югу.
Скалы ночами качало, и стужа снаружи
внутрь пробиралась, и выла под окнами вьюга.

В наших песочных часах пересыпались льдинки.
Переверни – и стеклянно закапает с крыши.
Слышишь, на башне ветров небольшое затишье?
Ну-ка, тащи сюда переводные картинки.

01.02. 14. (переводные картинки)

Это море, а это маяк. Это ты, это я.
Это наша собака, а это – ничейная кошка.
Это дом и сарай, а у дома – пустая сторожка,
мы там сети храним, а ещё там стоят якоря

С неизвестных ни мне, ни тебе, – никому – кораблей,
утонувших, ушедших за край горизонта, забытых.
Знаешь, прежний смотритель читал перед ними молитву.
Надо вспомнить, какую, спросить у самих якорей…

03. 02. 14

Морозных звёзд круговорот,
дорога в вавилон.
Свеча горит. С холма на мост,
потом – с моста на холм
ночь напролёт иди вперёд,
покуда длится сон.

Пока в ладони тает лёд,
покуда жжёт ладонь,
пока не сбился ход светил,
и спутан путь времён,
беги вперед, пока горит
на маяке огонь.

07.02.14.

Уж как пал туман,
белым волком лёг.
Белых яблок сок
с белых яблонь тёк.
Тонет белый сад
в молоке до пят.
В маяке не спят
пять ночей подряд.
То ли сладким льдом,
белым ли стеклом,
то ли долгим сном
залило наш дом.

09. 02.14.

Где-то горят города за чертой горизонта.
Горсть разноцветных огней в чёрном зеркале ночи,
брызги стеклянных витрин.
Хочешь, пошарим в эфире, отыщем на ощупь
сквозь бесконечные сводки и новости с фронта
музыку тёмных глубин?

Колокол гулкий над нами, колодец бездонный, –
сколько не лей молока, не наполнишь вовеки
тёмную чашу времён.
С дальнего края вселенной, сквозь дыры-прорехи
к нам позывные летят, еле слышные звоны,
яблочных звёзд перезвон.