ЕЛИЗАВЕТА РАДВАНСКАЯ

НЕ НАРУШАЯ ХОД СОБЫТИЙ

ДОЧКЕ (ВАРЕ)

Наугад по глазам доверчивым
Читая главное,
Не поверь другим.
А слова и время – лишь мелочи,
Грехами данные,
Ты от них – беги.
Твоё сердце вынесет многое,
И даже большее,
Чем могло моё.
Все мы шли одними дорогами,
По злу, по прошлому,
И всегда – вдвоём –
С тем, кто так же глупо, отчаянно,
По-детски искренне
Научился жить.
Не страшись напиться печалями,
Как снами быстрыми –
В этом – суть души.
Друг за другом – слепо, доверчиво –
Простив метания –
Ведь нельзя свернуть.
Только так всё будет излечено.
Одно сознание
И один лишь путь.
В предрассветным ветром простуженным
Туманном городе –
Не видать ни зги…
А я буду сидеть до ужина
В уютной комнате
И вязать носки.

***

…и зажгутся опять тридцать восемь седых фонарей
(кроме двух, не сосчитанных мною, пожавших плечами)
где-то между замерзшим «дождись» и неслышным «согрей»,
изо всех ноябрей выплывающим горстью печали.
…и не станет легко: не бывает легко от любви.
только ближе рассвет – тот, что мудростью все называли.
в парке пахнет дождём: он насквозь им, как пулей, пробит,
и целуются пары под взглядом столетних развалин.
…и, конечно же, снег: без него не обходится ночь,
раздающая горечь вины всем случайным прохожим,
а ее подсластить –
даже ты мне не сможешь помочь,
оттого, что для горечи этой –
ты слишком хороший.
…и плечами пожмут равнодушные два фонаря,
где-то между несказанным «мой»
и неслышным «моя».

***

Я хочу тишины.
Но могу ли её заслужить?..
С предосенним дождём
Возвращается то, что забыто:
Неприкаянность слов,
Перешедших не все рубежи,
И боязнь пустоты,
Пропускающей время сквозь сито.
Я хочу тишины,
Но ей будет так тесно во мне –
Среди хлама навязанных чувств
И ненужных желаний
(это холод, что в душу
Без спроса приходит извне,
Это тяжесть в груди
Из-за едкости воспоминаний).
Я хочу тишины,
Суету побеждающей в нас.
Вот она – у порога стоит,
В белоснежной рубахе…
Но посметь ли впустить её в дом,
Где темно и сейчас,
Где гнездятся ещё
Моя гордость и глупые страхи?..
…То, что брошено прочь было мною
В безумном бреду –
С предосенним дождём
Возвращается – хоть понемногу.
Может, скоро и я
Наконец-то рубеж перейду –
И услышу её –
Всё стоящую там, у порога…

***

Мне страшно.
С востока – ветер,
А с запада – пустота.
Под окнами плачут дети
От холода и стыда.
Идти, не свернув, – опасно,
Идти напролом – легко.
Мне страшно,
Что боль – напрасна,
И ложь
Продиктует ход.
Туман заползает в щели –
Засовами не спастись.
Не этого ли хотели,
Взглянуть побоявшись ввысь?..
Горит, не сгорая, город, –
Безумием подожжён.
И путь – перед нами – вспорот
Сомнением,
Как ножом.
Мне страшно.
Но мы – в ответе,
И падает время ниц…
…Под окнами плачут дети
И кормят голодных птиц.

***

Ломается почерк.
И шпили, что небо щекочут –
Надломлены тоже:
В руках бы держала –
Скрепила бы скотчем,
Как локоть пластмассовой куклы.
Но город стреножен
Избытком пространства и смога,
И хлипкую жалость
Хранит в отражениях тусклых
Витринного чрева –
На площади круглой,
Где пахнет тревогой
Всегда накануне апреля,
И хочется веры,
В которую больше не верят.
Ломается ветер,
Углы по пути не заметив,
И падает навзничь:
Пусть топчут – за счастьем
Бегущие дети
С зелёнкой на острых коленках.
Лениво и праздно
Спускается время на город –
И режет на части;
Снимает брезгливо, как пенку
С какао –
Всю память:
Веков пересменка…
Дух прошлого вспорот.
Столица разорвана в клочья
Чужими зубами.
Мне больно.
Ломается почерк.

***

Замедли шаг: нам некуда спешить,
Пока ещё нет правды и расправы.
Мы будем жить.
Мы будем просто жить.
Не потакая времени и нравам.
Замедли шаг, о ложь не оступись
В затмившей небо липкой паутине.
И сквозь неё
Стремись всё время ввысь,
Пока сплошной не стала серость линий.
Замедли шаг: спешить не надо нам, –
Чтоб не порвать связующие нити.
Пока изгиб луча
Не станет прям,
Молчи, не нарушая ход событий.

***

А ведь я ничего не знаю.
Не умею, похоже, знать…
Так для всех, родившихся в мае:
Неуменья – отец и мать…
Все слова давно обнищали,
Оттого и мимо бегут.
Одного себе не прощаю:
Что не в силах ослабить жгут.
На обугленном чьём-то прошлом
О бессмыслицах погадать –
Это всё, что нам, глупым, можно,
Так стремящимся в благодать.

***

Прошу, успей спасти меня
От разъедающей вины
И страха, что рождён грехами.
Так жутко переплетены
Все те, под кем живет земля,
Хранимая Его руками.
Прошу, успей меня простить
За то, что не хватило сил
Отвергнуть шёпот: «Не смиряйся!».
Сердца вокруг своей оси
Плетут нервущуюся нить,
Чтобы сыграть в безумном фарсе.
Прошу, успей не расплескать
То, что нам дали так давно,
Когда казался мир огромным…
Одна. Одна. Вокруг – темно.
И жадно дышит мной тоска.
И в этом – только я виновна…

***

С самой древней колокольни
Звон сползал, как зыбь.
Если сердцу стало больно –
Сахаром присыпь.
В одинокие минуты,
Когда город спит,
Выжми сок из горьких шуток
И своих обид.
Грустно – это если руки
Мёрзнут на ветру.
Ты печаль свою баюкай –
Пусть уснет к утру.
И не мучайся истомой,
Не сжимай виски,
А горячий чай с лимоном
Выпей – от тоски.
Боль свою ты в очень прочный
Узел завяжи,
И пойми, что можно проще
И любить, и жить.