НИКА БАТХЕН

НЕ ПОГАСНЕТ СЕРДЦЕ ТВОЁ, ШАМАН

ВЕРА В ВЕРОНУ

В Вероне Ромео водит такси с вокзала
К римскому амфитеатру, затем в отели
Возит туристок в теле, среди недели
Носит камзолы, шитые шёлком алым,
И повторяет сказки – о пьяных вишнях,
Белом шиповнике, выросшем из гробницы,
Ласково гладит взглядом, сулит присниться,
Брезгует чаевыми, считает лишним
Тешить тугое тело – душа девчонки
Вот та награда, которая стоит драки,
Алые маки щёк, золотые флаги,
«Аве, Ромео» стучат костяные чётки.
Пусть уезжают – каждая с розой в сердце,
Каждая – дама очень большого света.
Счастье даётся даром – скажи, Джульетта,
Официантка в баре «куда бы деться».
Розовым маслом пахнут тугие косы,
Бёдра колышутся, словно волна прилива.
Как ты красива, девочка, как красива!
Бегаешь кроссы, не задаёшь вопросы,
Смотришь в глаза старому дяде Джонни
(Семьдесят два, сахар и бычий клапан),
Видишь мальчишку – он ещё утром плакал,
Воображая Джулию на балконе.
Капли любви в горьком прохладном эле.
Датский король был бы тобой доволен,
Как и любой – рокер, моряк и воин.
Выпили пива «счастье» – и улетели.
Ближе к рассвету Джульетта бредёт в мансарду,
Дома Ромео – храпит как тюлень на пляже.
Тень занавески по штукатурке пляшет,
Розы растут, запах плывёт по саду.
Ближе к закату будет креплёный кофе,
Сладкие поцелуи со вкусом вишни.
Видел бы нас с тобою шутник Всевышний –
Отнял бы счастье мигом – он в этом профи.
Нам удаётся жить. Тасовать туристов.
Верить в Верону, гравий, вороньи страны…
Слышишь шаги на лестнице? Донна Анна
Гостя с вокзала снова ведёт на пристань…

КЛЮЧНИЦА

Мир имеет форму твоих ключей.
Он построен из балок и кирпичей.
Разлинован зебрами, взят на вид.
Сер и пресен. Почти что не ядовит.
Тропы муравейников и жуков.
Топот несмолкающих каблуков.
Зонт бензина выше горячих крыш…
Ты молчишь
Копейкой из мелочей.
Мир меняет форму твоих ключей.
Прорастёт берёза сквозь злую жесть.
Засияет вереском майский шест.
Светлячок хихикнет – свети, не грей!
Две звезды в оправе твоих кудрей.
Два письма из ракушек и тесьмы,
Чтобы получилось сплошное «мы».
На ковре из ломкого чабреца
Сохранилась тень твоего лица…
Лисы верно спрятали в камыши
Ключ от твоей души.

ФЛЕЙТА

Лето – флейта, дар Алтая.
Сладкий стон в тумане тает.
Колыхается река –
Уплывай на юг пока.
Там дельфины за кормою,
Мама солнце в море моет.
Смотрят лисы из норы
На спине Медведь-горы.
Гаснет в скалах конский топот.
Меганом меняет тропы.
Камни падают в обрыв.
Шива спит, глаза открыв.
Пляшет кошка золотая…
Далеко ли до Алтая?
Песня флейты, дым костра –
Там и встретимся, сестра!

ВЕСНУШКА

Без малого май. Молоко облаков.
Серебряный пух молодых мотыльков.
Тюльпаны на клумбе, снега далеко.
Смеяться легко и влюбляться легко.
Сегодня семнадцать любому ханже.
Все длинные юбки усохли уже.
Топочут коты с этажа на этаж,
Роняя герань на сердитых Наташ.
Зелёный газон надевает парик,
Орду голубей выпускает старик
И белые птицы бесстрашно парят
Над бедной Москвою и чудо творят.
Пусть солнце заглянет в любое окно!
Сок жёлтых цветов превратится в вино!
Снесёт ураганом дурные ветра –
Смеяться пора и влюбляться пора!
Мы будем гулять от реки до реки,
Купаться, плести золотые венки,
Играть в догонялки – попробуй поймай!
Тик-так – и наступит май!

ОДНА ВОЛНА

Вспоминать о море. Остаться вне.
Быть с тобой, родной, на одной волне.
Вене-види-вышел, вишнёвый сад,
Радиоприёмник и голоса
Говорят, пора мол, Нью-Йорк, Берлин,
По каналам плавает Лоэнгрин.
Деревянный мостик давно прогнил,
Что тебе речушка, когда есть Нил?
Трек и путь и шествие по пути,
Даже ветер вовремя приутих…
Не устану помнить и повторять –
Море моё, полное янтаря,
Корабельных сосен двойной конвой,
Серый парус неба над головой.
Властелины вереска, ведьмы дюн,
Собрались на воле встречать июнь.
Руки-крылья, в пляс языки костра…
Закрывай глаза и считай до ста
И лови губами и пей до дна –
Лето Фиолента. Одна волна.

МИДСАММЕР

Есть время маленьких хороших новостей
Смешных открыток, писем на коленках
Пыльцы на рукавах, варенья в пенках,
Ночных звонков и утренних гостей.
Весёлой суетой предотпускной
Опять полны шкафы и чемоданы.
И радуют немодные романы
Совсем не так, как думалось весной.
И дождь бежит по маленьким дворам,
И пахнет оглушительным жасмином,
И печка притворяется камином,
И удручает дачный тарарам…
Но всё пройдёт – дожди и суета.
Неделя моря, месяц урожая.
Истает свет, почти не возражая,
И время неизбежного кота
Наступит вновь, устроится в ногах,
И станет мир уютным и сонливым…
И лишь открытка с бешеным приливом
Напомнит о далёких берегах.

НА ЗАКАТЕ ИЮНЯ

Миновали метели,
Отгуляли волхвы.
Облака пролетели
Мимо речки Москвы.
В треугольнике – Углич
И Покров на Нерли.
Сколько Волгу ни гуглишь –
Всё равно на мели.
Съем дешёвого клипа
В антураже села.
На нелепую липу
Налетела пчела.
К чёрту глупые числа –
Единицу и нуль.
Телефон отключился
И в пруду утонул.
Зверобой и ромашка,
Земляника и хмель
Не команда – отмашка.
Не чернила, а мел.
Не балкон, а трибуна.
Не костюм, а броня.
На закате июня
Вспоминай про меня.
Невесёлые веси
И самшитовый сквер…
Где моё поднебесье?
Над мостами в Москве.

ЗОЛОТО СЕНТЯБРЯ

Блуждают в тумане цари площадей,
                 моргают слепые провидцы.
В конюшнях с войны ни следа лошадей,
                 девчонкам давненько за тридцать.
Таскают коляски, пакеты, кульки,
                 рисуют лингамы и мангу.
Пустеют прилавки от русской тоски.
                 Зачем апельсины и манго,
Коль золотом кроет полы и дворы
                 сентябрь по-княжески крепко.
Пускай по колодам стучат топоры,
                 в сердцах ни занозы ни щепки,
Ни тени угля, ни осколка стекла,
                 ни ноты, оборванной рано.
Но в душу – татарская злая стрела –
                 вонзился завет из Корана.
Доверюсь тебе, мой господь, мой отец,
                 мой пастырь коров и букашек.
В окне деревянном не гаснет светец.
                 Синица не сеет, не пашет.
И в золоте тонут палаты князей,
                 развалины, рынки, причалы…
Из лодки случайный глядит ротозей.
Младенца волна укачала…

ЧАЙНАЯ НОЧЬ

Хриплый голос речного кораблика.
Одинокий рябиновый куст.
Золотого московского яблока
Зябкий, пряный, отчаянный вкус.
Небо высится, высится, высится,
Серебрится каймой голубей.
Если тучно – сегодня не выльется.
Если слёзно – не трогай, не пей.
Чайной ночью вода превращальная
Унесёт – на Алтай, на Утриш.
Шаль на плечи – шальная, прощальная.
Лишь о музыке не говоришь –
Тронешь ноту – на шее, где родинка.
Отзовётся высокое до.
Не Москва, а речушка Смородинка.
От росы потемнелый подол.
Дом старинный. Грибы и черничники.
Пыль Псалтири. Иван Златоуст.
И узором на сохлом наличнике –
Одинокий рябиновый куст.

ОКТЯБРЬ ДА И НЕТ

Ок, октябрь, скажи, куда улетают гуси?
Почему в чашке кофе, коньяк и немного грусти,
Если просто заваривал чай с лимоном?
Почему шум проспектов стерео, а вокзальное соло – моно?
Почему подстилая соломку, оказываешься в грязи,
В смертной изморози, в ознобе…
Разгрызают крутоны снобы.
Пахнет хлоркой и карантином.
Сен-Мартен притворяется Валентином.
Гаснет день с четырёх сторон.
Том встречается с Джилл в метро
У неё в волосах дождинки,
А в скетчбуке портрет Короля Неблагих.
Где только видела их, неистовых и кровавых?
Дремлют вороны в парковых вытоптанных дубравах.
Отживают свой век трамваи и флюгера.
Разживаясь каштанами, детвора
Верещит звонко, считает лужи.
Ок, октябрь, скажи – когда же наступит «лучше»?
Он молчит как рыцарь ордена тишины,
Наливает мне чая с медвяным лучом луны,
Улыбается и уходит нести конвой.
Лориенский проспект засыпает жёлтой хрусткой листвой.
Гуси косплеют чаек, кричат «земля»,
Маленький парус последнего корабля –
                 клякса белил в тетради.
Чудной дымок. Сердце весной украде-
но осень, ок?

ШАМАН РЕКИ

Пошуми, шаман, в записную рань,
Семь семян сожги, семь чудес сваргань.
Обойди с огнём берега реки,
От обиды сердце убереги.
Души пляшут как языки костра,
Духи ходят мимо, наводят страх.
Злые звери скалят впотьмах клыки.
Напилась луна молока реки.
Вертолёт над тундрой – хмельной дракон,
Право быть собой для тебя закон.
И зазря мороз достаёт мелки –
Обопрётся мост о края реки.
За снегами валом идут шторма.
Не погаснет сердце твоё, шаман!
Погадай на звёздах, в каком краю
У реки стою, о тебе пою…