ТАТЬЯНА ПАРТИНА

КТО ДОЖИВЁТ ДО ЗИМЫ?

АВТО

Машинка – лучший подарок мальчишке. Вот
К тебе с погремушкой первый приходит стресс
В виде «бибики». Но уже через год
Везёшь на бечёвке первый свой Мерседес.
А вскоре – подругу лет таких же и зим,
В детомобиле, слышишь: «Впейод смотйи»,
И не мечтаешь – знаешь, что будет твоим
Лучшее в мире авто с Машенькой И.

Одна секунда, и твой любимый Ниссан
Уже у входа в автомобильный рай
С наклейкой модной «очень крутой пацан»,
С игрушкой клёвой типа шалтай-болтай,
С коробкой пирожных к ужину крем-брюле
И со следами грязных кошачьих лап
На чистом капоте и лобовом стекле,
Со взглядом злым своих ксеноновых ламп.
С оттюнингованным корпусом и золотой
Оправой, чуть опошлившей фонари,
С дочуркиной люлькой, к счастью, в тот миг пустой,
С мягким салоном, с кровью твоей внутри.

Механик Петров – кудесник, но редкий хам,
И не такое видел, он хмур и строг.
Запишет в журнале: «Прибыл разбитый в хлам.
Не подлежит ремонту». И подпись – Бог.

БОГ

Вот времена настали – кругом хаос,
Что же налажено чётко – так диалог.
Некто в Живом Журнале ведёт опрос,
На тему – ни много, ни мало – что есть Бог?

– Может быть, Бог гуляет в своём саду,
Яблоки пересчитывает, старый жмот,
Кормит синиц, поругивает какаду,
Всё, что в саду находит – в карман кладёт.
Старый секатор, лезвие топора,
Птицы-певуньи платиновое перо –
Сунет в карман находку, а там – дыра!..
Вот и летит на головы наши сор.
Как повезёт – в соседа попал топор,
Банковский счёт в кого-то, в меня – ведро…

– Нет у Него ни имени, ни судьбы,
Нет у Него ни сада, ни прочих дел.
Он – пустота, Он только одно лишь «бы» –
Всё, что ты смог бы, если бы захотел.
В каждом Он слове слышен, что ты изрёк,
В каждой твоей строке Он оставил след.
Если ладонью закроешь ты слово «Бог» –
Из-под ладони пробьётся свет.

– Представь на миг, что жизнь – утекающий свет,
Огарок свечи, расплавленный парафин…
Бог не романтик, не старец и не поэт,
Когда тебя поддерживает лишь морфин.

Жизнь подаёт больному надежды нить.
Нитка гнилая, рвётся – и весь итог.
Но можно тянуть минуты, секунды длить,
Когда ты знаешь и веришь, что Время – Бог.

ВРЕМЯ

Когда тебе девятнадцать, время – прекрасная дама.
Она добра к тебе, как родная мама:
Улыбается, дарит бонусные минуты,
Терпит твоё безразличие – яд цикуты…
И постепенно превращается в гаденького старика –
Примерно к годам сорока.

Он тебя ненавидит за жизнь, потраченную впустую.
Даже если ты посадил дерево – клён или тую,
Вырастил сына, построил дом, целый город домов,
Он передвигает стрелки часов,
Обманывает тебя без труда,
В минуты превращает года.

ГОДЫ

Мария Петровна одета в мохнатые боты,
В пальто из шотландки со склада «Привет, неликвиды!».
Она осторожно (ну что тут поделаешь, годы),
Идёт через улицу, тоже видавшую виды.
Навстречу ей мчится склеротик на старой «копейке».
Он с гордостью носит за сбитых старушек медали,
Он дальше капота не видит, так пусть ротозейки
Мечтают о том, чтобы он не попутал педали.
О, сколько мы знаем опасностей при переходе!
С годами уходят и прыткость, и сила смекалки…
Но пусть наша дама одета слегка не по моде –
Она ведь старушка ещё довоенной закалки.
Она не из тех, кто сдаётся, моя дорогая.
И вот уже визг тормозов, и «копейка» виляет,
И Марья Петровна сидит на капоте живая,
И даже дыру на колготках уже зашивает.

ДЫРА

В кармане моём завелась мировая дыра.
Она поглощает монеты, ключи et setera
По длинному списку условно полезных вещей,
Которые носят обычно в карманах плащей.
Но, кажется мне, исчезают не только они,
А более ценные вещи в отдельные дни.
В дыру провалились профессии (кажется, три)
И два языка иностранных (adieu, mon Paris)
Пропала несносная спутница брака – свекровь,
Любовные письма и собственно с ними любовь…
И надо зашить бы дыру в подходящий момент,
Но был в ней утерян и швейный, увы, инструмент.
Растаяли нитка с иголкой, как лёд на жаре
И, может быть, скоро сама я исчезну в дыре:
Уйду сквозь неё безвозвратно в другие миры
Туда, ёлки-палки, где точно не будет дыры.

ЁЛКИ-ПАЛКИ

В густом лесу стоит огромная ель.
Баба Яга одиноко грустит под ней
И курит коктейль
Из еловых шишек, грибов и сушёных змей.
Яга ворчит: всё меньше елей в лесу.
Зайцы сбежали в поля, давно не сидит
Комар на носу,
Змеи вышли к людям, им лечат радикулит.
– Помню, здесь ругался залётный ямщик,
Орал «ёлки-палки» и много обсценных слов,
Что значат «кирдык»
Всем потерявшимся в царстве еловых лесов.
Да не ступит сюда живая нога!
Не лезь, человек, в этот медвежий угол!
Не знает Яга
Ещё, что ель её сфотографировал Гугл.
Скоро к старейшей ели в этих лесах
Поедут люди, пройдёт через лес шоссе
И будет в кустах
Делать мази из жаб Яга, торговать, как все.

ЖАБА

Жаба степенно прыгает вдоль пруда.
Видит хохочущих девушек с лилиями в волосах.
Жаба грустит: «Я ведь ещё молода».
Думает: «Надо худеть». «Надо худеть!» – стучит у неё в висках.
Трудно быть милой, если талии нет,
Рядом с такими дивами, что здесь затоптали сныть.
Никто в честь тебя не напишет сонет,
Никто не полюбит такую – захочет лишь раздавить.
Но тут, приметив её, запел самец,
Что твой Каррерас, качаясь на ниточках лап.
Толстый, смешной… Какой ни есть, но купец.
А золото – самая толстая жаба из жаб.

ЗОЛОТО

Мальчик Конрад играет возле ручья.
Жёлтый камень сверкает в прозрачной воде.
У сына фермера нет никакого чутья
Пока на богатство, живущее в этой среде.
И ты обещаешь подружке своей:
– Вырасту, купим колечко, как у Марго.
Золото, Конрад, само выбирает людей
И любит смеяться над теми, кто ищет его.
Двери амбара хлопают в темноте.
Камень! – лучшей подпорки тебе не найти.
Три кэгэ золота во всей своей простоте
Три года лежат под ногами у всех на пути.
Потом придут другие, будут искать
То, что кому-то досталось само собой.
Но фортуна приласкает не всю эту рать.
В империи золота не каждый солдат – герой.

ИМПЕРИЯ

В империи – многих разных устоев
Важнее войска и военная мощь…
Почётно, значит, растить героев,
Но лучше воспитывать дочь.

Но у каждой империи
Есть провинция
Та, что у моря, смотрит в щёлку двери и
Мечтает порвать с метрополией из принципа.

Она вознеслась над крутым обрывом,
Считает суда, стережёт горизонт.
Видит – вот ветер резким порывом
В море чей-то уносит зонт.
У берега тьма полезных ионов,
Фитоницидов и прочих щедрот.
Море вдыхает запахи склонов,
Взамен выдыхает йод.

Обрастая маслинами,
Заборчиками,
Склон пахнет маслами, древними винами,
И кивают морю синие колокольчики.

КОЛОКОЛЬЧИКИ

По ком звонят колокольчики
В регулярных парках, садах и лугах,
Качаясь на тонких ногах,
Растопырив лепестков голубые кончики?
Звонят и бренчат, как тоскливый дутар
По эльфам, уснувшим в чаше цветка алтея,
По двум муравьям, тянувшим травинку, потея,
По бойкой пчеле, несущей в улей нектар.
Кто из них доживёт до зимы, до преклонных дней?
Их жизнь короче самой короткой малости.
Буддистский монах подметает тропинку из жалости
К муравьям; но он не один, кто пройдёт по ней.
Мотылёк на пламя зажигалки/костра летит,
Пчела не вытащит жало из чьей-то пятки…
Небо не рухнет на землю, и мир в порядке,
Но колокольчик в саду надрывается и звенит
По всем, кто меньше пальца твоей руки.
Девчушка сорвала цветок, делает селфи…
Осиротевшая королева эльфов
Смахивает ладошкой слезинку с щеки.