АЛЕКСАНДР КАРПЕНКО 

«ПРИКОСНИСЬ К ГОРЯЩЕМУ ГОРЯЩИМ…»
(Татьяна Кайсарова, Чётки огня. Стихотворения. –
М., Вест-Консалтинг, 2021. – 90 с.)

Татьяна Кайсарова – один из самых мистичных современных поэтов. Её поэзия – магическая, колдовская, «приворотная», бытийствующая на границе бдения и сна. Стихи Кайсаровой нетипичны для столичной жительницы, жительницы мегаполиса. В них много природы, и человек с природой – един. Мне кажется, секрет такого единения с природой – в том, что поэт частенько предпочитает страстям мегаполиса глубокое, камерное уединение. Пандемия только усилила такое стремление. Не случайно в «Чётках огня» во многих стихах есть образ «милого захолустья». Рыба ищет, где глубже. А человек – где лучше. Лучше для его духовной индивидуальности. У каждого человека есть своё место силы, где он подзаряжается от природы. Каждый человек создаёт вокруг себя микрокосм, и к Татьяне Кайсаровой это имеет самое непосредственное отношение.

Этот мир – он наш с тобой и только.
Вёсла отдыхают на воде.
Утро, как Кощеева иголка,
теплится в кукушкином гнезде.

Белыми и чёрными ночами
слепнут чайки в водных зеркалах,
забывая всё, о чём кричали
на осенних вспыхнувших ветрах.

Этот дом – коробочка с секретом:
лампы отсвет, сладкий дым с огнём.
Ночью тень хоронится от света –
лунного сиянья за окном.

Серебро колечек на тарелке
тает в непроглядной пелене.
Счастье останавливает стрелки
у часов на призрачной стене.

В бесконечность падают мгновенья,
растворяя бренные тела,
только ощущенье вознесенья,
только чуть заметный взмах крыла.

Стихам Татьяны Кайсаровой свойственна особая доверительность. Камерный мир поэта на поверку оказывается бесконечным, притягивая к себе пространство вплоть до солнца и звёзд. Такая камерность – несомненное достоинство. В поэзии Т.К. аукаются две бесконечности: природы и человека. Кувшинки, чабрец, крапива, первоцветы, мелкотравье, жасмин – наверное, по стихам Татьяны можно изучать ботанику.

Там, на чердаках бессонной ночи,
первоцвет созвездий. И плывёт
Млечный путь, своей рекой молочной,
в мелкотравье северных широт.

Твой жасмин давно ночами плачет,
выстилая тропку белизной.
Белотропье ничего не значит
в вечности, у Бога за спиной.

Возвращайся радугой рассветной,
ослепи, согрей, разворожи
былью, небылицей, сном и светом,
потаённым пламенем души.

Прикоснись к горящему горящим,
светоносной темень назови,
наполняя ночь животворящим
сполохом неведомой любви.

Татьяна Кайсарова закончила художественно-графический факультет Государственного педагогического университета. Поэтому с живописью она – на «ты», сама оформляет свои книги. «Чётки огня» – не исключение. На страничке Т.К. в  инстаграме – большое количество её графики. В стихах Татьяна – пейзажист от Бога, побуждающий читателя вспомнить полотна Ге и Левитана. «Немая полночь. Звёздами насквозь / пробита распростёртая бездонность. / Лишь лунная льняная благосклонность / струится над отчаяньем берёз». Или вот: «Очнись. И ты увидишь, как летят / сквозь ткань судьбы неведомые птицы / куда-то вдаль, и эта даль слоится, / алеет, превращается в закат, / чтобы недолго тлеть и долго сниться». Татьяна – одарённый художник, и словом рисует ничуть не хуже, чем кистью: «Бывает ночь без лун и фонарей, / когда во сне уходишь в тайный город, / где голосом снегов поёт борей, / и хрупкий свод созвездьями проколот». Доминанта художественного видения, визуальные изыски делают поэзию Т.К. яркой и образной. Зима у неё «очнулась вьюготканно и белопростынно». В другом стихотворении героиня мечтает «присниться Богу». Бумага, на которой она пишет или рисует, «мироточит». Это, в сущности, поиск чистоты вне социума. Полотна Кайсаровой космичны:

Кольца сфер и ноосферы,
Колесо слепой сансары…
Над безверьем чудо веры,
над грехами купол кары.

Многие стихи Кайсаровой проходят словно бы по кромке сна и яви. Они настолько музыкальны, что «поются» даже при чтении. Звук нарастает: «когда пространство разорвалось в клочья, / привычных связей сбилась бечева, / и пулями летели многоточья, / пронизывая спящие слова». Героиня стихов Татьяны Кайсаровой живёт в гармонии с собой и внешним миром. «И каждая промолвленная фраза / Всевышним продиктована на треть», – говорит поэт. «Не надо музыки, она уже живёт, / её несёт в себе ночное небо – / она как быль, пронзающая небыль, / и растворяет звуком, и зовёт… / иду за ней и повинуюсь слепо».

…С каких небес приходит первый звук,
сколь нереален, столь и долгожданен?..
Нет, не молчание поражает слух,
а колыханье бабочек в гортани.

Существует точка зрения: только в обществе человек может раскрыться, черпать энергетику для творчества, жить полнокровной жизнью. Эта точка зрения правдива, но только для тех людей, которых мы называем экстравертами. Книга Татьяны Кайсаровой «Чётки огня», написанная по большей части на природе во время пандемии, наглядно демонстрирует нам, что для интровертной личности шум и гам вредоносны, а своего духовного апогея интроверт достигает как раз в относительном одиночестве. Уединение только помогает. Там, где люди другого склада характера страдают и мучительно ищут выход из положения, интроверт становится сильнее. Героиня Т.К. бежит в уединение от сумбура, от «обманной свободы», где «глухие и незрячие» устраивают пьянку-перебранку. Она не хлопает дверью – просто тихо, без скандала, меняет своё местоположение:

Но я ухожу по-английски – без слов,
сквозь чащи и рёлки, меж трав и стволов,
туда, где забытая сага, где свет,
где лики ясны и нечистого нет.
В воде родниковой заварится чай
с лесным ароматом, и кот невзначай
прижмётся к коленям пушистой спиной…
Никто не узнает, что сталось со мной.

Тема духовного эскапизма проходит через всю книгу Татьяны Кайсаровой. Уход бывает целебным – во имя спасения души. Гераклитовский очистительный огонь сжигает всё ненужное, а любовь выступает поводырём души во тьме. Господь – внутри нас! Страх перед Господом преобразился у современного верующего человека в страх потерять самого себя.

К большой любви приходишь только Словом.
Бежишь сквозь дым, сжигая миф родства,
и музыка вокруг – она готова,
она уже вливается в слова…

И я – уже не я! Ненужный ворох
былой одежды оброню в пути,
в пылающий костёр, в щемящий шорох
огня шального, Господи, прости!

Большое и малое «аукаются» в лирике Кайсаровой ещё и в трепетной теме Родины: «Голубка Русь, по-новому гляжу / в твоё окно на скошенные травы. / Не соловьи, а соколы державы / не покидают взлётную межу». Природа у Кайсаровой – это ещё и «монастырь», куда человек уходит для глубинной связи с ушедшим близким другом. Природный монастырь воскрешает человека. Гармония переполняет сердце, но порой что-то разрушает эту гармонию. Возникает ощущение разрыва между мирами, между пробуждением и сном. Розовые очки героини падают в траву. И тогда пишутся совсем другие строки:

Горек запах чеснока и сала,
смуты, крови, боли и стыда.
Первая звезда в огонь упала,
бьётся в пристань тёмная вода.

Закричать? Не оттолкнуться звуку
от гортани. Медлит взмах руки.
За порогом семь дорог в разлуку,
семь кругов немыслимой тоски.

Коломбина, плачь! Уже не будет
светлой ласки, сонного тепла,
сладких слов, что вспыхнут и разбудят
тишину, в которой страсть спала.

В такой стилистике, как у Кайсаровой, чистота слога зависит от чистоты души. Телеведущие Соловьёв и Прилепин одинаково не устраивают героиню стихов в качестве нравственных ориентиров. Мегаполис для Кайсаровой – «забытое Спасителем гетто», ни больше, ни меньше. Приходится надеяться только на себя. А помогает вести одиноческий образ жизни вера: «Так и живём, дай, Господи, терпенье. / Мы молимся, и Он пока даёт».

Давно, в тиши и в панике берёз,
я ощущаю соль и влагу слёз,
а на границе бдения и сна
всплывает запах крымского вина,
шуршит волна и отдыхает плёс.

Рождение и смерть. На самом деле,
существованье не имело б цели,
когда бы ни живой любви глоток,
крик чайки, ливадийский завиток
хмельной лозы в понтийской колыбели…

Лирическое «я» стихах Татьяны хорошо проявлено и зримо. Но существует загадочность, недосказанность вокруг лирического «ты». Это и друг, и ангел-хранитель, и любимый человек, покинувший мир. Воздух колеблется. Есть некая замкнутость в этих «мирах Миранды». Замкнутость в безбрежности. Звучит как оксюморон, и тем не менее это так. Вместе с тем стихам Т.К. присуще единство стиля. Стиль Татьяны Кайсаровой – мистически уединённая лирика с оттенком пантеизма. Поэт вслушивается в шорохи мира. Даже если внешний мир, окружающий героиню, камерный, он, как минимум, удваивается её внутренним миром. Поэзия Т.К. – это внутренне-внешний поток сознания, написанный прекрасным языком, с нюансами.

Подожди говорить. Посмотри, наше тонкое рвётся:
нить уходит от нити, скользит по стерне на межу.
Подступает Сахара к гортани глухого колодца.
Привыкаю молчать. Не проси – ничего не скажу.

Вспомнился Мандельштам: «У меня остаётся одна лишь на свете забота, золотая забота, как времени бремя избыть». Бог читает наши стихи, убеждена Татьяна. В «Чётках огня» есть даже сонеты. Как и у любимого поэта Татьяны – Андрея Ширяева. Я не случайно так много цитирую стихи Т.К. «Чётки огня» – книга очень хорошая, качественная! Думаю, это лучшая книга Татьяны за последние годы. Чем ярче поэтическая книга, тем больше хочется её цитировать.

Коль случайно загляну в окно –
замирает скомканное слово.
Свет и тьма, другого не дано.
Жизнь и смерть, и ничего иного.

Только безусловна чистота
Божьего небесного холста.