ЕЛЕНА СЕВРЮГИНА

В ПОИСКАХ «ВОДЯНЫХ» ЗНАКОВ
(Андроник С.А. Островенное: Стихи на русском языке/ Светлана Андроник. –
Киев, Друкарский двор Олега Фёдорова, 2021. – 272 с., ил.)

Читая некоторых современных поэтов, поражаешься их удивительному свойству – жить одновременно в двух мирах: вымышленном, идеальном, и вполне конкретном, имеющем множество географических, этнических и прочих привязок. Светлана Андроник, автор книги «Островенное», своим творчеством ярко это иллюстрирует. Её стихи – редкий сплав европейского и национального менталитета. С одной стороны, они звучат так же напевно, плавно и тягуче, как бесконечные украинские песни. Вспоминаются народные колыбельные – долгие, протяжные, с лёгкой, щемящей ноткой грусти. Эта музыка усыпляет, обволакивает, несёт покой и умиротворение, вопреки даже безысходности, потому что в ней есть искренность и природная, естественная красота.

Однако есть и другая ипостась лирической героини Светланы – женщина-аристократка, жительница мегаполиса, мир которой наполнен атрибутами роскошной, красивой жизни: заморские страны, экзотические рассветы, континентальные завтраки с традиционными для них кофе и французским круассаном. Это слегка завуалированное повествование, в котором контуры личности самого автора только слегка намечены, напоминает философскую фантазию, летопись выдуманной реальности. Но данная черта и задаёт определённый тон всей поэзии Светланы Андроник: она лишена чрезмерной эмоциональности, в ней нет надрыва и, напротив, присутствует некая отстранённость, склонность к самонаблюдению.

А самое удивительное в том, что эти миры, при всей их разности, прекрасно уживаются между собой. Возможно, причиной тому является вода – центральный, связующий образ книги, в котором вскрывается множество идей и концепций: от милетско-ионийской трактовки воды как первоэлемента бытия до чувств лирической героини, в их глубине и полноте уподобляемых водной стихии. Эта характерная особенность художественного мира поэтессы уже была неоднократно подмечена критиками. Так, Гари Лайт, автор предисловия к книге, отмечает, что с единым целым в виде рек, морей и озёр поэт Светлана Андроник всегда была на «ты». Действительно, о чём бы ни писала она в своих стихах, образ воды, жидкости присутствует практически везде и в разных ипостасях: начиная с глотка шампанского и заканчивая бескрайним океаном. Большая это вода или малая – каждый решает сам, но возможно одна из отгадок к трактовке этого образа есть в строках самого автора: «эквивалентна нежность моя морям».

Книга включает в себя восемь разделов – очень разных с точки зрения тематики и хронологии. Первый раздел, «Ветреное», представлен любовной лирикой. Здесь автор от своего лица или от лица своих героев рассказывает читателю о личном, пережитом, и делает это предельно откровенно – островенно. Второй раздел, «Утро вышло из берегов», необычен тем, что в нём почти все стихи написаны от мужского лица. Это даёт оригинальный угол зрения на происходящее – слегка отстранённый, потому что все истории рассказаны разными персонажами. В третьем разделе с характерным названием «Рекам больше некуда спешить» собраны стихи начала пандемического периода – это философские и отчасти тревожные раздумья человека, стремящегося осознать себя в новой реальности, представляющей угрозу для мира. Здесь впервые отчётливо проявляется гражданская позиция автора, настоящего патриота своей страны. Он не остаётся в стороне от происходящих событий, скорбит душой о том, что «где-то там бог отправляет в горячие точки своих людей, верных ангелов…». Поэтому остаётся только обратиться к Всевышнему со словами искренней, чистой молитвы – о прощении и прекращении кровопролития:

Останови, мой Бог, водоворот.
До берега не каждый доплывёт,
Хромой, дурной, случайный и незрячий.
Умерь теченье, вера чтоб не зря, чей
голос дал волнению воды
и ветру знак утихнуть на корме,
пусть только тот помилует, отме-
рит дни и ночи дособрать плоды…

Книга также не лишена иронии, о чём говорит четвёртый раздел «Откуда альбатросы». Понятно, что у иронии этой могут быть разные оттенки – от непринуждённо-шутливого до печального, саморазоблачительного. Но Светлана Андроник не боится самоиронии, осмысленно использует её, демонстрируя тем самым высокий интеллект и жизненную зрелость. Вообще умение посмеяться над собой – это довольно редкое и очень ценное качество любого автора:

Плыви, плыви, ни бухты, ни причала,
и если что-то начинать сначала –
там, где не видно дна и берегов.
Все острова открыты, но «Let’s go».
Есть ты и ты, штурвал, пивная кружка…
Не вздрагивай, когда орёт кукушка,
перечисляя тёмные «o’clock».

Примечательно и то, что два из восьми разделов книги – пятый и шестой – представлены переводами. В пятом разделе стихи звучат на украинской мове, в шестом – на английском, в переводах Гари Лайта. Это говорит об интернациональности, универсальности поэзии Светланы Андроник.

Интересен раздел «Убей в себе Алису» – это ранние стихи поэтессы, где, по её собственным словам, «она только начала рифмовать». Впрочем, качество представленного здесь материала говорит о том, что и первые попытки были уже весьма успешны. Наконец, в завершающем разделе «Настанет пора возвращаться» снова звучит гражданская тема, подводятся неутешительные итоги:

беги моя девочка
в доме чужие
у каждого горькая правда
своя
качайся калиной и пей из днепра…
настанет
пора
возвращаться

Но всё же, о каком бы разделе ни шла речь, везде главной темой остаётся тема любви. И следует отдать должное автору – он не тривиален и не банален в ней благодаря чётко выработанной, специфической манере художественного самовыражения и великолепному владению техникой стиха.

Если говорить о конкретных литературных влияниях, то поэтика Светланы Андроник отчасти «бродсковата», но кто этим не грешит в наше время. При этом большой заслугой создателя книги является его способность, уловив общий принцип уже сформированной новой традицией подачи материала, сохранить своё лицо и верность своему стилю – не сворачивая куда-то в сторону и не пытаясь прыгнуть выше головы.

Самое главное заключается в том, что Светлана в своих стихах узнаваема, её не спутаешь с другими авторами, даже работающими в близкой стилистике. Характерная особенность её стиля – метафорический длиннострочник с множеством сопутствующих приёмов: сложная, двусоставная рифма, нарочитая декламация, акцентологически значимое, послоговое прочтение ключевых фраз, как, например, в стихотворении «Ветреное»:

не врозь, но врозь,
вдвоём, но-не-вдво-ём,
и пожелать грядущее своё,
кому, скажи мне,
другу ли, врагу ли?

Многие могут оспорить этот метод, но в общем контексте авторского замысла он вполне работает и себя оправдывает. Лирическая героиня Светланы не просто делится с читателем своими эмоциями – она рассуждает, повествует и нередко резюмирует в конце, как будто на саму себя и свою жизнь смотрит глазами стороннего наблюдателя. Отсюда герметическая замкнутость её художественного мира, нередкое отсутствие в стихах предельных лирических откровений и образа автора. Ещё одной значимой чертой поэтики является склонность к переносам строки, так называемым анжамбеманам, за счёт чего границы стихотворного текста и повествовательных синтагм практически никогда не совпадают. Поэтический текст становится максимально плотным, вязким, текучим, как «золотистого мёда струя», и воспринимается как словесный монолит, единое целое авторской мысли. Процесс речеговорения, речемысли, по всей видимости, является основой авторского существования. Стихи Светланы Андроник напоминают прерванные и возобновлённые монологи – как будто она ненадолго вышла из комнаты и вернулась, чтобы сразу продолжить непринуждённый разговор. Вообще глагол «говорить» и слова ассоциативно-смыслового поля «разговор» нередко встречаются в её стихах:

Вечер жарок и пьян, задаёт нам такие ритмы,
что сложно не говорить, и он говорит мне,
мол, оставайся на эту ночь и на эту осень,
пепел тёпел в камине, тихо Дассен гундосит,
и бурбон, в цвет листвы за окнами, золотится…

Кто же она всё-таки такая – лирическая героиня предложенной на суд читателя книги? Как уже можно было понять, у неё много ипостасей, как литературные, вымышленные, так и жизненные, глубоко пережитые.

Как уже было сказано, нередко это утончённая аристократка, мечтательница, чья красивая жизнь с неизменными атрибутами роскоши и комфорта очень напоминает кукольный домик Норы из драмы Ибсена или эстетические искания Эммы Бовари – героини романа Флобера. Но в какой-то момент мир искусственно созданного, рутинного уюта становится тесен, и тогда прекрасная затворница пытается разными путями решить эту проблему. Она ищет свой идеал – в любви, в жизни, во всём окружающем. История её любовных отношений нередко сопровождается приставкой «недо» – недосказанность, недолюбленность, недоговорённость. По-ахматовски решается тема мужчины и женщины – двух нередко совершенно чуждых друг другу миров:

я плюхнусь в слёзы
ты же – на диван
возьмешь аполитичную газету
уставишься в тугую пустоту
мы дескать домолчались и ту-ту
нас-не-ту
хотя могли бы сеять сеять сеять
и дальше дождь и правду и неправ…
молчу я от днепра до енисея
молчишь от енисея до днепра

Бывает так, что в стихах Светланы описывается мучительное пограничное состояние между любовью и нелюбовью, когда уже не вместе, но ещё и не порознь, а между «до» и «после» протянута живая нить воспоминаний. Отсюда желание убежать, улететь, избавиться от назойливого образа, порождающее мотив перемещения в пространстве и времени. Действительно, в книге нередко упоминаются различные средства передвижения, особенно самолёты. Наглядно в этом плане стихотворение «Аэропортово», где само понятие перемещения весьма условно и касается не столько географического пространства, сколько пространства воспоминаний лирической героини. Пока что оно непреодолимо, поэтому самолёт, которому должно взлететь, не покидает даже взлётной полосы:

Мой бог, мой свет, ну как тут не краснеть?
Опять, смотри, невыношенный снег
водой демисезонной приземлится
на кромку безответной полосы,
что столько лет изъезжена шасси

Отсутствие полноты бытия – ключевой мотив любовной лирики Светланы Андроник, но героиня её стихов не устаёт нести в себе живительную воду, своё внутреннее море, требующее ответной воды. А когда море ненадолго пробивается наружу, эмоционально сдержанное, субъективно отвлечённое поэтическое высказывание превращается в поэзию выплеснутого подтекста, суггестивный, наполненный чувственностью акт воспоминаний, которые как будто протекают в реальном времени. Так, в стихотворении «Железнодорожное», привычные, будничные действия ЛГ наполнены скрытым или даже явным эротизмом:

Хвоя щекочет ноздри в пустом купе – в чай подливаешь джин,
ищешь 4G, словно новую точку G
в области мозга (что ещё может быть эрогенней).
Пару глотков. В тебе рождается новый гений,
пальцы снуют по спине обнажённого алфавита.
Точка доступа. Точка невозврата. И Дольче Вита…
Ты вся трясёшься, как в минус сорок.

Вольно или невольно, но приходится возвращаться к образу воды, потому что без него художественный мир Светланы Андроник понять невозможно – это средоточие её вселенной, принцип существования, основа композиционной и смысловой организации текста. Вода – это и одухотворяющая сила всего сущего, и главный источник жизни, и сама жизнь в её непрерывном движении. Наконец, это сама поэтесса, которая во всём пытается отыскать признаки воды – водяные знаки, являющиеся залогом не материального, а духовного благополучия, внутренней гармонии.

И конечно ещё раз следует сказать о том, что тематика книги широкоохватна, и даже в любовных историях боль войны, сопереживание всему происходящему проходит по касательной. Героиню полностью захватывает водоворот жизни, но она ему не сопротивляется и уже с первых страниц книги заявляет:

Я вода, вода. Я точу веками
города, яры, берега и камни.
Я впадаю в сны, я втекаю в письма.
Не гони меня, напоись мной

И читатель, безотчётно этому веря, начинает с удовольствием пить живительную воду настоящей поэзии.