Наталья Гринберг

УРАГАН

Одноактная пьеса

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

MAША: интеллигентная женщина лет 50.

МИША: ее муж, энергичный мужчина лет 50.

РОЗА: соседка Миши и Маши, предпочтительно худенькая женщина лет 80, бывшая узница фашистского концентрационного лагеря.

АЛЬБЕРТ, МУЖ РОЗЫ: сосед Миши и Маши, хорошо сохранившийся мужчина лет 80, бывший узник фашистского концентрационного лагеря.

ГЕНРИ ГОЛЬДФАРБ: сосед всех предыдущих действующих лиц. Сгорбленный мужчина около 100 лет, бывший узник фашистского концентрационного лагеря.

Действие происходит в начале 10-х годов ХХI века в районе большого Майами, штат Флорида, в квартире с огромным окном, в многоэтажном доме прямо на океане. Сцена разделена на основную и меньшую, вспомогательную.

СЦЕНА I

МАША стоит на вспомогательной сцене

МАША(задумывается. Обращаясь к зрителям, без пафоса). Кстати, вы не знаете, как будет изюм во множественном числе и склоняется ли множественное число? А? Пока вы думаете, я буду называть наших соседей изюмами. Ну не могу же я на самом деле сказать, что Генри Гольдфарб был последним из «изюма» в нашем доме! Вы подумаете, что Изюма – эта какой-то экзотический оазис в пустыне Каракум. Нет, Генри Гольдфарб был последним из «изюмов» в нашем доме. Он умер 5 дней тому назад. Когда мы только вселились, в начале двухтысячных, изюмы оккупировали все места поближе к бассейну, и казалось, что их загорелые тела и озабоченные голоса, обсуждающие очередное восстание против управления ассоциации жильцов, всегда будут с нами, если они пережили такое... Такое! То они – бессмертны. Не у всех лагерный номер был заметен; загар был таким насыщенным, что поглощал все другие цвета и сморщивал кожу до цвета и текстуры изюма.Что им были местные дерматологи с их предупреждениями не поджариваться на солнце, их неутомимым желанием срезать, замораживать и анализировать подозрительные пятнышки и наросты на телах своих пациентов! Что им были шрамы от биопсий, когда вот оно – голубое небо, успокаивающий шум волн и крик чаек! Гольдфарб и несколько наших соседских семей по этажу были приятелями, но никогда, никогда, никогда они не вспоминали ни войну, ни лагеря. Они жили только сегодняшним днем и предавались лучам солнца. В день, когда на нас шёл ураган Вилма, муниципалитет не объявил эвакуацию пляжных зданий. Может, потому, что ураган шёл на нас не как обычно, со стороны океана, а неожиданно, со стороны суши.

(МАША переходит на активную сцену и надевает кухонный передник. Звук воющего ветра, лязганье металла и закрывающихся ставен)

МИША(из-за кулис). Чёрт. Ну, закрывайся же, холера ясна! Ах, что б ты... Ну, иди сюда, иди сюда! 

МАША  (выставляет из ящика на стол фонарь, радио, проверяет, работают ли. Кричит). Тебе помочь? (обращаясь в зал) Что мне с ним делать, не знаю.

МИША (Из-кулис. Скрежет и захлопывание. Звук ветра уменьшается).Yes! Yes! У-лю-лю! (Индейский выкрик). Ну вот, можешь же, когда хочешь. (Через несколько секунд  МИША выбегает на сцену и бегает из стороны в сторону, потом ловит на себе взгляд МАШИ, замирает и смотрит на неё, как будто ожидает дальнейших инструкций).

МАША. Сядь.

МИША.  Ну как же! Мы должны готовиться. Мы должны что-то делать, ну,нельзя же сидеть сложа руки. Нужно что-то делать!

МАША  (театрально). Что делать? Что делать? Извечный русский вопрос.

МИША.  Что делать – уезжать надо было. Говорю же я тебе всегда, что здание наше ураган не выдержит.

МАША. Ну что ты несёшь! В нём двадцать пять этажей. Куда оно денется? Снесёт его в океан? Ураган – это же не цунами.

МИША.  А если затопит первые этажи, а? Ну как я тебя и родителей буду вытаскивать отсюда? Дети, ну, чистые дети. Наперёд ничего не думаете. Надо уезжать, немедленно!

МАША. Но ведь поздно уже. Ураган уже практически здесь. Да и застрянем в заторе. Только хуже будет. Сядь, отдохни, успокойся.

МИША(садится, ставит локти на стол и ерошит свои волосы). Ну как я могу успокоиться? Знаешь, что было у Осиповичей во время последнего урагана? Знаешь? У них рояль в бассейн ветром вынесло,и все окна повыбивало. Они в ванной прятались.

МАША. Но мы же не в одноэтажном доме живем, а на двадцать втором этаже громадного здания. Он по муниципальным правилам построен.

МИША. Правила – шмавила. Выполнение правил кто проверяет? Люди. А люди, они кто? Человеки, что в СССР, что в Америке.

МАША. Ну что ты говоришь!

МИША.  А вдруг волны дойдут до десятого этажа! А вдруг все фойе затопит, а вдруг электричество исчезнет.

МАША  (поднимает и показывает ему фонарь). На этот случай.

МИША.  А вдруг…

МАША  (поднимает и показывает ему радио). И на тот случай. Ну, хочешь, закроемся в ванной и будем книжки читать прямо в ванне. Я одеяло и подушки туда брошу. Вообще, нафиг книжки, будем чем-нибудь повеселее заниматься. (МИША что-то мычит себе под нос, трогая предметы на столе). Миша!

МИША.  Схожу, проверю ставни у родителей.

МАША.  Ты же проверил у них всё двадцать минут назад. И вообще, почему они не хотят прийти к нам?

МИША. «Поле Чудес» смотрят. Говорят, мы войну пережили, что нам ураган.

МАША. Детский сад! Тебе кофе сделать?

МИША.  Нет, пойду всё-таки проверю их ставни ещё раз. 

МАША. Ты побыстрей.

МИША.  Побыстрей не получится. Не знаю, а вдруг застряну. Если электричество вырубит, и лифт застрянет, никого ведь не дозовёшься. Сутки могу просидеть, пока кто-нибудь приедет меня вызволять.

МАША. Не нагнетай. Если эвакуацию не объявили, то всё... Ты просто позвони родителям. Телефон ещё работает, и они визуально всё проверят. А?

МИША.  Так «Поле Чудес» же идёт. Они ничего, кроме орущего телевизора,не слышат. Нет, надо сходить.

МАША. Ну, что ты так нервничаешь? Ведь ты всё у них проверил и перепроверил, невротик ты мой.

МИША.  Не нравится – найди другого. А я просто так сидеть не могу; у меня всё внутри скачет. Нет, я всё-таки пойду. (идет к двери)

МАША  (вдогонку). Утонешь – домой не приходи. (Бежит за ним. Обнимает и целует. Миша уходит. Маша сворачивает ладони трубочкой и, как в бинокль,смотрит в окно) Навесы летают, как парашюты. Диван пролетел. Как в сказке ковёр-самолет, только без пилота. Надеюсь, что он и начал свой полёт без пилота. Ужас какой. Пальмы в соседнем здании повалило, газетные листы кружатся, сандалии, куски строительных материалов. Боже мой, боже мой... Земли не видно – только шторм... Как на корабле (звонит телефон. Маша поднимает трубку, слушает). Живы пока, Леночка. Надеюсь, что пронесёт, но в сезон ураганов живём, конечно, как на вулкане. Да у тебя в Иерусалиме свой вулкан. Но, несмотря на происки врагов и погоды, наша задача какая? Выживать. Как сказал бы Корчагин: «Жизнь дается нам один раз,и мы должны её что? Жить. Правильно. Быть ко всему готовыми, чтобы выживать и жить. Да, на радость маме. Ну и папе, конечно.

(слушает голос в трубке)

Как тебе сказать. С одной стороны, дом прекрасный, квартира большая и светлая,с видом на океан, но с другой стороны... Даже не знаю, как и произнести такую крамолу. Стыдно... Живём, как в приёмной кладбища. Мы с Мишей в наши пятьдесят еле сдвигаем средний возраст жильцов с семидесяти пяти до семидесяти четырех без месяца. Везде морщины, палочки, каталочки, медсёстры. У меня просто сердце сжимается, как будто я целый период своей жизни перескочила. Вот только тебе и Мише могу рассказать.

(слушает голос в трубке)

В других домах – получше. Можно поискать, но мне стыдно переезжать только из-за этого. Ведь жили мы в Гомеле с молодыми и старыми по соседству –и ничего, но здесь какая-то возрастная самосегрегация происходит. Каждый возраст старается отделиться от более старшего каменной стеной.

(слушает голос в трубе и угукает).

Если ураган меня нафиг уничтожит, значит, меня Бог наказал за такие мысли. Представляешь, когда нам по девяносто будет (хихикает), наших детей будет тошнить от нас. Есть что ждать, а? Но это я так. Ураган, ветер воет, вот и думаю...

(слушает голос в трубке и кивает)

Ну как же я не буду себя чувствовать виноватой? Как ты это себе представляешь? Я ведь специалист самой высокой категории в самобичевании. 

(слушает голос в трубке и кивает)

Сразу позвоню, конечно.

(Маша включает радио, переключает каналы, пока не находит МУЗЫКУ. Вскоре, громкий звон хрустальной люстры доносится из соседней комнаты. Маша начинает двигаться в сторону звона, как вдруг все электрические и электронные звуки исчезают – и выключается свет)

МАША. Это всё. Ведь говорила я ему, говорила... Боже мой. (шепчет) Боже мой... (глубоко вздыхает). Спокойно, Ипполит, спокойно. Ну, вырубилось электричество, но окна не выбило... Пока...

(из коридора доносится слабый женский голос)

РОЗА.Heeelp… heeelp…

(Маша бежит к двери, распахивает её. На пороге стоит старая женщина с растрёпанными волосами в светлой хлопчатобумажной ночной сорочке. Глаза у женщины расширены от ужаса. Она машет руками и ловит воздух ртом).

МАША (себе). Эта из 2204. Как же её зовут? Муж её как-то представлял,и я себе ещё сказала, чтобы запомнить, имя – цветок. Iris? Violette? Может, Роза? (к Розе) Роза? (Роза вздрагивает и смотрит на Машу с удивлением). Роза? Что случилось? Где Ваш муж? Где он?

РОЗА (вздрагивает, таращит глаза на Машу и пытается что-то произнести, но у неё получаются только бессвязные звуки и слоги. Она внезапно вскидывает руки вверх, машет ими, как крыльями, и произносит трагически). Его нет.

МАША. А где он?

РОЗА (машет руками, как крыльями, потом подносит их близко к лицу и впивается в них глазами).

МАША. Роза... Роза!

РОЗА.A?

МАША. Куда? Куда он мог уйти в эту погоду? (думает, потом говорит в зал). А, может,он улетел на пару дней в Нью-Йорк по делам. Но как он мог улететь и оставить её одну? Она же просто божий одуванчик. (обращается опять к Розе) Где он?

РОЗА.  Кто?

МАША. Ваш муж. Где он? (к зрителям) О, если бы я ещё и имя его знала, цены бы мне не было. (обратно к Розе) Ваш муж. Где он?

РОЗА.  Муж? (Роза отмахивается от Маши и поворачивается уходить).

МАША (к зрителям). Привидение Офелии... Ла Сомнабула (хватает Розу за руку и вводит её в квартиру) Роза, сконцентрируйтесь. Смотрите на меня. Где он?

РОЗА.Он... улетел (взмахивает руками).

МАША. Улетел?.. Как? Куда? К детям? В Нью-Йорк? Куда он улетел перед ураганом? Боже мой... Ну, ничего, ничего. Побудете временно моей бабушкой, а я за Вами поухаживаю. (усаживает Розу на кресло или диван). Хотите что-нибудь есть, Роза? Пить?

(Роза смотрит на Машу, как будто Маша разговаривает на птичьем языке и мычит что-то в ответ).Ну посидите. Секунду, я сейчас Вам что-нибудь принесу. (Маша идёт к столу и наливает из кувшина воду в стакан. Потом Маша включает фонарь, направляет луч света на стакан воды и подносит стакан Розе) Вот, вода.

РОЗА.  Вода? (Роза берет стакан и, как послушный ребенок, пьёт. Луч фонаря высвечивает лагерный номер на её руке. Если используется экран, то лагерный номер показывается и на экране.Роза смотрит на свою руку). Счастливый номер.

МАША. Счастливый? Почему? Ведь это из лагеря. Генри Голдфарб сказал, что вы с Вашим мужем встретились в поезде, когда Вас вывозили из Аушвица. Но почему же счастливый? Роза... Ах, боже мой, это как с куклой разговаривать.

(РОЗА внезапно вскидывает руки вверх и машет ими, как будто летит. Стакан разбивается об пол.)

МАША.Ничего, ничего, я сейчас все уберу. Вы только не двигайтесь.

(МАША (выходит в другую комнату и быстро возвращается с метлой и совком. Сметает осколки в совок)

МАША. Извините, я забыла, как зовут Вашего мужа?

(Подходит к двери и ждет ответа, но не получив, уходит с метлой и совком и быстро возвращается)

Как зовут Вашего мужа? 

(Поворачивает лицо к зрителям и поднимает руки к небу).

РОЗА (морщится, пытаясь вспомнить). Он... Он... Он так хорошо ко мне относился...

МАША. Относился? (к зрителям) Относился? Боже, как я могла только подумать, что он куда-то уехал. Он за ней ходит всегда, как за малым дитём, одевает, расчесывает и, наверное, даже губы помадой красит. А что, если... (подходит к окну. Шум ветра, и металлический звук, и удары слышны громче). Если даже ураган диван высосал, как пылесос из квартиры, то, может быть и... С двадцать второго этажа! Кошмар какой... Тихий ужас...

(на последней фразе, в квартиру заходит Миша)

МАША. Тихий ужас...

МИША.(оценивает ситуацию) По-моему, ужас громкий. (к Розе) Что случилось? Где ваш муж?

РОЗА (машет руками, как в полете). Он улетел... Он улетел... Он...

(Долгая пауза. МАША пантомимой показывает Мише на окно и имитирует летящие движения рук Розы)

МАША. Он улетел... Ты понимаешь, что это значит? Улетел?

МИША(закрывает ладонью широко раскрывшийся от ужаса рот. Что-то громко ударяется в окно. Все вздрагивают). Мы должны что-то делать. Ну не можем же мы просто так стоять в ужасе. Нет, нет, я сейчас же пойду в их квартиру, посмотрю, что там творится.

МАША (вскрикивает). Через мой труп! Ты хочешь, чтобы тебя ураган высосал тоже. С ума сошел! Ни за что!

МИША.  Но мы же так не можем. Мы же должны помочь.

МАША. Кому? Если он уже (изображает полёт)? Помоги сначала мне не остаться молодой вдовой. Нет!

(Миша изворачивается и выскакивает в коридор. Маша бежит за ним. Слышны быстрые шаги Миши и Маши.)

МАША (кричит).Нет, нет, я боюсь за тебя. Мишенька, солнышко, ну не оставляй... (слышится вой ветра из открывшейся двери квартиры Розы и звук захлопнувшейся двери. Через некоторое время Маша возвращается в свою квартиру). Боже мой, Боже мой!  Что будет! Это как страшная расплата за жизнь в теплом пальмовом раю.

(Опять слышится вой ветра из открывшейся двери квартиры Розы)

МИША (голос из коридора). Держитесь за меня. Не отпускайте мою руку. (слышен звук захлопнувшейся двери и шаги по коридору приближающиеся к Машиной и Мишиной двери. В дверь входит Миша, а за ним муж Розы)

МАША. Что там случилось?

МИША (похлопывает мужа Розы по плечу). Все хорошо, что хорошо кончается.

МУЖ РОЗЫ (кивает головой в сторону двери). Вы это называете хорошо?

МИША.  Учитывая ситуацию...

МУЖ РОЗЫ (замечает РОЗУ и подходит к ней, шепчет слова умиления на идиш, потом прижимает её руки к своей груди.). Ты... ты...

РОЗА.  Ты... Ты был так добр ко мне...

(Свет и фокус перемещаются на МИШУ и МАШУ)

МАША. Так как его зовут?

МИША (пожимает плечами)

МАША. Вот дожили. Имён ближайших соседей не знаем.

МИША.  Это плохо. А? Как ты считаешь?

МАША. Плохо ли, хорошо ли – это есть. Каждый в своей конуре, живёт и другим не мешает. Наверное, это всё же хорошо. (пауза) Только одиноко старикам, наверное. Всё в принципе есть, а слово участливое сказать – некому. (пауза)

Так что же в их квартире всё-таки случилось? Куда же наш орёл летал?

МИША. Окно у них в спальне разлетелось вдребезги,и он пытался закрыть его коктейльным столиком.  Представь, держит столик, как рыцарь щит,и наступает на окно, а ветер его отбрасывает обратно.  Всякие цацки-фигурки летают по комнате, как НЛО, но стойкий старичок попался и упорный. Его назад, а он выпрямится – и опять, и опять. Но куда там! Такой ветер машину в воздух поднимет, что тут стол. Я выбрал момент, когда он был поближе ко мне и схватил его за рукав, а то, действительно, в какой-то момент по неосторожности он мог и выпасть из квартиры. 

(РОЗА и её муж опять в фокусе света. Он прижимает её руки к груди)

РОЗА.  Ты... Ты был так добр ко мне... Так добр...

МАША. Чует моё сердце, что так мы и не узнаем, как его зовут. Как ты думаешь, а он сам-то помнит?

МИША.  Это не главное.

МАША. А что главное?

МИША.  Вот это. (МИША прижимает МАШИНЫ руки к своей груди и целует их)

СЦЕНА 2

У бассейна.

МИША, МАША, ГЕНРИ ГОЛЬДФАРБ, РОЗА, МУЖ РОЗЫ. 

(Маша стоит на части сцены, отведённой для воспоминаний).

МАША. Через несколько недель, когда бассейн был очищен от дебрей, оставшихся после урагана, наши изюмы высыпали на воздух, поджарить свои телеса на сковородке патио. Все шезлонги поближе к воде были оккупированы их сморщенно-шоколадными телами, но мы с Мишей и не собирались лежать, а планировали побродить вдоль океана по тёплой воде и понаблюдать за пеликанами, пикирующими за рыбой.

Снизу наш дом выглядел, как собрание одноглазых бандитов. Семьдесят два разбитых окна были забиты фанерой. Парусина навесов свисала с голых металлических рам, тут и там можно было увидеть ямы от выкорчеванных ураганом пальм.

(Маша надевает тёмные очки, широкополую шляпу и выходит на основную сцену, где она присоединяется к Мише. Они смотрят в сторону Генри Гольдфарба)

МИША.По-моему, ему стольник уже стукнул.

МАША. Месяц назад. Видела объявление о праздновании в зале собраний. Думаю, он был самым красивым в своей возрастной категории.

МИША.  Опять ты недовольна демографической ситуацией в здании. Если на то пошло– давай переедем в молодое здание.

МАША. И что? Знаешь, ураган вылечил мою ностальгию по молодости, сдул ветром в океан. Быть самыми старыми в здании молодых? Нет, уж лучше будем молодыми на фоне наших изюмов. На кого мы их оставим? Мы им нужны, а, когда человек нужен, значит, он живёт не зря.

(МИША с МАШЕЙ направляются к Генри Гольдфарбу, который ковыляет в их сторону, опираясь на палочку)

МИША.  Как дела, Генри?

ГЕНРИ ГОЛЬДФАРБ (бодро).Сегодня лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня. (начинает идти опять и оборачивается) Откуда вы?

МАША. Из Белоруссии.

ГЕНРИ ГОЛЬДФАРБ.  Прекрасно, прекрасно. А как вас зовут?

МАША. Маша.

ГЕНРИ ГОЛЬДФАРБ.  Маша. Мария – какое прекрасное имя! Маша... (он долго задумчиво улыбается, как будто думает о том, как будет соблазнять МАШУ, потом спохватывается и уходит в сторону бассейна)

МАША. Завтра я скажу ему, что меня зовут Аврора, а потом Катерина. Я думаю,ему понравится.

МИША.  Деменция – подарок для мужчин преклонных лет. Представляешь, Генри встречает новых женщин возле бассейна каждый день.

(Из здания по направлению к бассейну выходят Роза и её муж. Она – в хорошо сшитых шортах, шёлковой блузке и модной соломенной шляпке. Цвет её маникюра и педикюра гармонирует с цветом блузки, но яркие румяна на щеках слишком заметны.  Её муж –  в глаженной рубашке, заправленной в выглаженные шорты; бежевые носки до лодыжек).

МАША. (обращаясь к МИШЕ) Румяна уже давно так не носят.

МИША.  Но он же не специалист.

МАША. Зайду сегодня вечером к ним, покажу ему, как их правильно накладывать. А у меня для тебя сюрприз!

МИША.  Ну?

МАША. Я в офисе спросила, как зовут нашего героя-любовника. Альберт Фиш. (наклоняясь в приветствии в сторону Розы и её мужа) Добрый день мистер и миссис Фиш.

(Альберт торжественно кланяется, а затем касается руки жены, чтобы привлечь её внимание. Она кивает, как заведённая кукла.  Миша прикладывает свою ладонь к пляжной шляпе, как будто отдаёт салют).

МИША.(обращаясь к Альберту) Делаете круг почёта вокруг бассейна?

АЛЬБЕРТ.  Круги почёта. А погода какая! Ещё не умерли, а уже в раю. (В это время лицо Розы также безмятежно, как океан. Альберт откланивается и уходит к бассейну).

МИША.  Дай очки протру, а то ты уже залепила их грязью. И где ты её только находишь.

МАША. Да они абсолютно чистые. Не выдумывай.

МИША (показывает ей три пальца). Сколько пальцев? (почти без паузы). Вот, а ты говоришь – абсолютно чистые.

МАША(снимает очки и протягивает их Мише, который вынимает из кармана шорт специальную тряпочку и методично протирает линзы). Ну, невротик ты законченный.

МИША.  Я не невротик, а ответственный. (чистит очки по второму разу)

МАША.  Как будто я в них хирургическую операцию будут делать. Дай мне их обратно.

МИША.  Сейчас.

МАША. Знаешь, у Розы хоть память и тусклая, как наша квартира, когда в ней электричество отключили, но аварийное освещение в голове у неё ещё есть. Помнишь, я тебе рассказывала, что она кричала «Help, help»? Это она не для себя помощь просила, а для Альберта. Поняла, в какую опасность он поставил себя рыцарством. Закрыть дыру в окне! Вот она и пошла искать кого-нибудь на помощь. Если бы ты его не отговорил и не забрал из их квартиры, то, кто знает, может, действительно, он бы улетел (Маша машет руками, как крыльями, имитируя Розу).

МИША  (держа очки за дужки, очень осторожно надевает их на Машино лицо). Ну, теперь всё в порядке.

МАША. Мне кажется, что мне не только Альберта нужно научить накладывать румяна, но и тебя, а то будешь накладывать жирным слоем, а я,безмолвная овца, буду на тебя смотреть и только подвывать, «ах, какой он хороший, ах, как я его люблю».

MИША: Не забудь только на помощь звать, если что.

МАША. Ну как же не забыть, если всё забудется.

МИША.  Всё, да не всё. Всё в руках... (пальцем показывает в небо)

МАША. Да ну тебя!

(Миша и Маша, дурачась, убегают к океану. Шум океана. Если используется экран, то на нём показываются мужчина и женщина в брызгах воды).

МАША (Переходит на меньшую сцену. Снимает солнечные очки и шляпу, поправляет волосы). Нет, всё-таки изюмы как-то неправильно звучит по-русски, не правда ли? Изюминка – точно одна. Может,изюм уже и есть много изюма? В своём двуязычии я уже элементарные вещи не знаю, как сказать... В общем, Генри Гольдфарб был последним из Могикан. Уже несколько лет, как умерли и Роза,и её галантный муж, а теперь, после Генри, не осталось в нашем доме никого из бывших узников с номерами на руках, их счастливыми выигрышными билетами на жизнь. А наш билет мы выбрали сами. Мы были свидетелями их счастливых лет, их торжества над злом. Ведь самая сладкая победа – это хорошая жизнь.(Вздыхает и уходит со сцены.)

КОНЕЦ

Hallandale Beach, FL 2018

Впервые опубликовано в альманахе «Мне выпал сад» 21 марта 2019 г.:
https://45parallel.net/natalya_grinberg/uragan/