ЛАТЫШСКАЯ ПОЭЗИЯ

АСПАЗИЯ
ASPAZIJA
(1865–1943)

В переводах Руты Марьяш с латышского

DZEJNIEKA ACIS

Ko dzejnieka acis uzskata
To apņem dīvaina burvība,
Tam jāraud – un nezin par ko.

Un, kas no dzejnieka rokām glausts,
Tas staigā it kā sapņos austs
Un sapņo – nezin par ko.

Kas dusējis dzejniekam reiz pie sirds,
Tas jūtas kā no dzīves šķirts,
Tam jāmirst – un nezin par ko.

1920

ВЗГЛЯД ПОЭТА

На ком поэт остановит взгляд,
Замрёт, его волшебством объят,
Заплачет – не ведая сам, о чём.

А тот, кого приласкал поэт,
Сквозь дрёму глядит на белый свет,
Мечтает – не ведая сам, о чём.

Кого однажды поэт любил,
Отвержен, и свет ему не мил,
И гибнет – не ведая сам, за что.

DZEJNIEKA BŪTĪBA

Bez gala mīlēt un bez gala nīdēt –
Ir abas viņā sietas pretības,
Uz kā viņš acis met, tas iesāk spīdēt,
Un, ko viņš skar, tas tūdaļ aizdegas,
Tā dusmu draudiens – asa sudrabbulta,
Tā laipnais glaudiens – maigā mūzas gulta.

Tam visas dziļās dzelmes radniecīgas,
Tam katra puķīte ir acuraugs,
Un viņā aiztrīs visas sāpju stīgas,
Ikvienam cietējam viņš tuvs un draugs,
Pats savas sāpes viņš kā laimi lolo,
Tai lielā masu korī dzied viņš solo.

Kā drūmā lira raud, kā trako fleita,
Tā, smagi elsojis, viņš gaiši smies,
Tā dzeja – apskaidrotā debess meita,
Kas pekles karstiem skūpstiem ļāvusies.
No visām zvaigznēm viņa liktens zīlēts:
”No dieva apžēlots, no velna mīlēts.”

1928

СУТЬ ПОЭТА

Безмерно и любить, и ненавидеть –
В несовместимости единым целым стать,
Что по сердцу пришлось – блистательным увидеть,
Серебряные стрелы гнева запускать.
И что заденет – пламенем взовьётся,
А приголубит – музой обернётся.

Сродни ему морей бездонные глубины,
Струной ответною душа его дрожит,
Любой цветок – единственный, любимый,
Своею болью, словно счастьем, дорожит.
Страдальцу в помощь руку подаёт
И в хоре жизни сам – солируя, поёт.

То лиры плач, а то безумства флейты,
Стихи, возросшие в раю, иль пекле ада,
Ему услужливо подскажет голос чей-то.
По звёздам ход судьбы его отгадан –
Печальным он бывал, и озорным:
«Но Богом он прощён, и бес не в ссоре с ним».

SADEGT UN SPĪDĒT

Man mūžos nolemts kādu ceļu iet.
No pirmuguns, kas manā sirdī degta,
Es eju dzīvē kā ar liesmām segta,
Lai mana zvaigzne rietētu vai austu.

Es visur rada esmu lielumam,
Ar sīkumu, ko apņemt var ar roku,
Ar zemumu es gurdi zemē ploku,
Ja mani važās liktu, mani lauztu –

Man elpu atgūt vajag brīvības!
Man vairāk vajag nekā dzīves laimes,
Man kopā vajag visas tautas saimes,
Kas kalnā kāpis, neies lejā slīdēt. –

Pat mīla, lielākais virszemes spēks,
Kas manu dzīvi vidū pušu plēsa,
Tā pēdējo vēl manī neizdzēsa;
Es sadegu – nu manim vajag spīdēt.

1933

СВЕТИТЬ, СГОРАЯ

Мой путь навеки предопределён.
И я иду по жизни, пламенея,
В себе негаснущий огонь лелея,
Что изначально в сердце был зажжён,

Не утопаю в мелочном, земном,
И лишь возвышенным живу, великим,
Под низменного тяжким гнётом никну,
Предвестник гибели моей – кандальный звон.

Как сильно жажду вольности глотка я!
Всего дороже мне грядущего картина –
Как на гору взойдёт, собравшись воедино,
Народ, её вершин вовек не покидая. –

И даже, жизнь мою на части раздирая,
Любовь своей неодолимой силой
Того огня во мне не погасила;
И я светить должна, теперь уже – сгорая.

KAD TU IENĀKTU

Kad tu ienāktu –
Mana tukšā, aukstā istabiņa
Visa maija smaržas pieplūstu.
Visas puķes ziemā uzplauktu,
Baltie ziedi man ap rokām vītos,
Visas ziedoņstraumes atdarītos,
Kad tu klusām durvis atvērtu.

Kad tu ienāktu –
Vai es lielo laimi panest spētu?
Sāpju izkurtusī sirds vai izturētu?
Nē, man dvēsele pušu pārtrūktu,
Vājie dzīves guņi izdzistu.
Galvu tavā klēpī nolikusi,
Mirtu klusi.

Kad tu ienāktu –
Un es nāves cisās gultā gulētu,
Zirnekļi man apkārt vērptu tīklu,
Putekļi pāraustu smalku mīklu,
Pēkšņi es no miega uzlēktu,
Tavu dzīvi tālāk dzīvotu,
Kad tu ienāktu, –
Bet tu nenāc vairs –

1934

КОГДА Б ВОШЁЛ ТЫ

Когда б вошёл ты –
Моя пустая, неприютная обитель
Была б весенним дуновениям открыта,
И полнит мая аромат обитель ту.
Мои запястья белыми соцветьями обвиты,
Зима, но всё вокруг уже в цвету –
Когда бы дверь неслышно отворил ты.

Когда б вошёл ты –
Я пережить смогу ль такое счастье?
Нет, сердце, душу разорвёт на части,
Погаснут тлеющие жизни огоньки,
И я беззвучно, обессилев от тоски,
В плену сердечного томленья,
Умру, припав к твоим коленям.

Когда б вошёл ты –
А я под паутины пыльным покрывалом
Уж на одре предсмертном возлежала,
Я б ото сна очнувшись, тотчас встала
Лишь для того, чтоб не в мечтах, а наяву
Своею жизнью продолжить жизнь твою,
Когда б вошёл ты, –
Но не войдёшь ты, нет…

PAMAZĀM

Pamazām norimst prieks –
Kad puķes saknei –
Pats nezin kā
Tik nav vairs tā?

Pamazām izzūd miers:
Bij dienas pelēkas, bet spoža nakts,
Nu tiek i miegs no pagalvja tev zagts:
Tev, nelgam, cerība,
Kaut zini – veltīga.

Pamazām jūtas trulst;
Pēc karstas saules rudens lietus līst,
Kas pārāk mīlējis, tas ātrāk vīst.
Kad mīla samīta,
Sirds nepukst tā.

Pamazām rimst: i naids –
Kā bite, izlaidusi dzelonu,
Top tikai vēl par ūdens nesēju,
Vēl iedzeļ liesmiņa,
Tik nesāp tā.

1926

ПОМАЛУ

Помалу радость угасает –
Коль цвет под корень обнажён,
Помалу листья опадают.
Не знаешь – как,
Но всё – не так?

Помалу и покой уходит:
Бывал неярок день, да ночь ярка,
А нынче сон украден у тебя:
Ещё надеешься,
Хоть знаешь – зря.

Помалу чувство утихает:
За жарким днём – осенние дожди,
И кто сильней любил, быстрее увядает,
Любовь истоптана,
И сердце умолкает.

Помалу гнев ослабевает:
Пчела, вонзив однажды жало,
Обречена прервать полёт,
Стихая, пламя обожжёт,
Но боли той уже не стало.

SFINKSAS MĪKLA

Sen sfinksas mīklas
Jau atsegtas ir,
Tik viena – kas mīla? –
Vēl jāizšķir:

No kādas dieves
Tā radīta?
Vai tā bij Gea
Vai Izīda?

Vai pirmās zvaigznes
Tā šūniņa?
Vai fluīds? Vai staru
Kopiņa?

Vai maza, vai liela?
Kāds mērs? Kāds svars?
Vai radības viela?
Vai radošs gars?

Kas mīl, tas mīlas
Nezina,
Bet, kas to uzmin,
Tam pazūd tā.

Varbūt tā tik ilgas,
Tik sapņu dēks,
Bet zemes tā lielākais
Ugunsgrēks.

Tās uguns, kas mūžam
Neapdziest:
Bezgala mīlēt –
Ir bezgala ciest.

1928

ЗАГАДКА СФИНКСА

Загадкам Сфинкса
Подведен счёт,
Любви разгадке
Настал черёд:

Какой богинею
Рождена?
Была то Гея,
Иль Исида?

Не первой звезды ли
Она искра?
Иль сноп лучей
Неземного костра?

Великим, малым
Войдёт в сердца?
Как плоть живая?
Как дух творца?

Нельзя разгадку
Найти, любя,
Не то покинет
Любовь тебя.

А обернётся
Тоской, мечтой –
То разгорится
В пожар земной.

И с тем пожаром
Не совладать:
Вовек любить
И вовек страдать.