АЛЕКСАНДР САМАРЦЕВ

ДВЕ ЗАРИ НА КАЧЕЛЯХ

ХРАМ

В бочку с дождливой плесенью капнули купола
тяжесть не перевесила нежность не извела
дверь лебедой опутана сланцево голый пол
сдвинутое задутое крестное я привёл
пламя родства к угрюмейше гордым надбровьям стен
кто же всем этим умершим плакальщик и рентген
Каменец Кодня Коростень – тесен стручок имён
из говорливой поросли я в брехуна клеймён
а высоко ли плохо ли – молния взвидит грязь

Встали расколы во поле вслед за лозой виясь
не бородёнкой пращура меряя жирный шаг
спящий иди на спящего войны давя в кулак!
…Клонишься ли калечишься всё полыхает сном
за голубиной нечистью – светлая пыль подъём!
Надо ль не надо – сватая с гарью сердец елей
и светотень несжатая вспрянь ото всех щелей
хмелем дыша на обручи дальше под скрип дверной
плыть как распутья отчие щёки набив травой

***

Смерть кончается рифмой
две зари на качелях
за околицей-кривдой
мягко кто мне так стелет
подоткнув одеяла
стрекотаний усталых
их всегда обеляла
соль степная в суставах

Взмывы тросов безумны
чем зажать амплитуду
Я боюсь твоей урны
ты ж легка отовсюду
вплоть до пыли до спама
до внезапных затиший
смерть кончается мама
сам не верю что слышишь

***

                                         А. Парщикову

Вдунь зима-перевёртыш второе дыхание роз:
лепестки на билборде модельную ню спеленали
отодвинута родина гул её к рельсам примёрз
я конечно вернусь но с тоской по тому биеннале
Ароматную нишу из опции «всё включено»
еле-еле донёс под моргание камер слеженья
упрекни путеводней: порхаешь мол всё кочево
всё как с гуся в прибыток вода замерзая свежея ль

…Чуден голос обидчив свербит а неведомо чей
штампом кислого кёльша билет уничтожен обратный
– Нереальную давность хороший мой лей-не разлей
виртуоз поскользнуться «жилетом» царапнув как дратвой
Но просветами жалюзи алое встало ребром
скоро-скоро зима заневестится и передразнит
свой стерильный плакат свой рекламный немецкий роддом
где меня пробивали по базе с прицелом на праздник

Он расцвёл он застиг вопреки мятежу вдребадан
угол штрассе к вокзалу и роз обнажающих маху
Из машины Алёша нырнёт: славь Руцкого братан!
скрыв обсценную рифму я тоже объятьем бабахну
Цвет накожного неба стрельбу заглотни с полотна
лепестки точно жадные голуби виснут на вечных возвратах
одного бы хватило! но кровная даль голодна
этот голод заразным становится для без вины виноватых

ЕЩЁ БЛИЖЕ

Если она не против
рядом сесть у окна
вырванная из кротких
смятых просторов льна
и ангелы «Кофе Хауса»
сиянием смущены
чашечками касаются
нашей бесстыдной весны

На уровне капуччино
грозно трамвай частил
если рассвет причина
отчаянью всех светил
чудо в судьбе крошится
или наоборот
всхолмленная корица
оба исхода вьёт

«Господи!» промолчала
вслух же: «Ты стал родным»
Щёлкнет цепкое жало
зажигалки сердечком в дым
Нет у времени места
двойственней и тесней
если растает бездна
в нас или мы над ней

***

Ярко белеет меж сосен пластик стола
краска на отпертой двери чешуйками вздута
нежишься в хлопотах близкого мёда юла
с давней к нему аллергией в жужжаньях уюта

Запахи тёмной постели затылок принёс
им и ему помешаю не дам увернуться
жизни над жизнью щекотные кольца волос
что же не гасят тревогу окурка из блюдца

Тикает ровно единого пульса струной
и разморожено кроток росток аллергенный
Что же там ищет меж соснами пластик слепой
что ему в яркости к нашей ревнуя вселенной?

***

Уйдя от деда с бабой и от Будды
народ-песок я посох твой приблудный
твой для битья ковёр-автопилот
я тоже твой немерянный народ

Жирны печали но сухой как сода
кто я такой – любить в себе урода
приняв на гвоздь – да и на грудь – свобод
Я по кресту твой теневой народ

Оставь оставь теней где плоть сырая
кормящих похорон не узнаёт
из рыбных дней дитятю вспламеняя
и предстоя как манна за народ

***

Глубоко тихо в соснах над просекой шёпот
а пространство поехало – некому штопать

По дороженьке чоботной дачной – апрель – никого
ставень ёрзнул царапнется шишка в окно

и от леса вдоль поля коляскою кто-то рулит
земляная ли трещинка омут огонь среди плит

опаль падаль клочки бересты весь взметённый архив
как от этих избавиться глаз им же веки прикрыв

…Из налёта гудков из пыльцовой другой ли пурги
всё готово родись объявись прибеги

с электрички в игольчатый миг в тьму распятого сором луча
от веранды клеёнка сползёт за тобой горяча

Я венозной весной голос вырву и дряхлой корою прижгу
дрожью насыпей подан сигнал – всё готово к прыжку

и шлагбаум звеняще взведи полосатый свой перст
но тебе не сюда – разве вдруг высота надоест

***

У месяца клыки а хочется-то свеч
парк Стрыйский чёрен снегом на расстрел
сам в эту сырость сам я почернел
плетясь за той кого решил стеречь

Русалочья нарочно трётся ветвь
«Ховайся ну же горе-конвоир
Твой выстрел верный хочет видно тлеть
не обновив маринкиных кровин!»

Вдруг на холме – рассудит ли? – турник
мне шубы сброшенной распялю рукава
чтоб приземлилась от кругов дурных
на это пугало забыв как ты права

РАСКОПАННЫЙ ДЕТСАД

Запасный шлях наукой загазован
наш бронеящер славься и пируй!
Светляк отверз воздушный поцелуй
с маневренностью ямы оркестровой
строчит строчит в пакгаузы тумана
медовой нитью снайпер и фанат
но не взлететь с твоих коленей мама
в них сумерки горят

Детсад насквозь теплушками пробит
нарушили режим за «Кукарачей»
«Варяг» наш гордый и теодолит
а керосинка лапы раскорячит:
по-царски в рожу – кто не налетался!
всем два наряда Лхасы с левитанства!
руслановских же чесанок – босым!
(на брудершафт дерёмся в них и спим)

Крест-накрест затекли в себя и стихли
Хорош реветь! и сыплешься зернист
на донышко полёта где как в тигле
кровь по траве из перьев и зарниц
«Засушено» – печать лиловым смыта
но чем-то процарапана взамен
спиралью новой развернись орбита
лягушечья и лисья встань с колен

Ладони сцепишь – чем не парашют?
И воздух просто кладбище стоп-кранов
Скамеечки зачищены Фатьянов
дышать враньём вновь избранным дают
Во мне кукует боль её не тронь
а клялся а ещё и колотился
светляк светляк напёрсточный огонь
как броуновский выпад каратиста

К лицу лицом в семье не без любови
нам нет вины без истины панове
на Китеже навьючен Перекоп
«Я Вас…» – вот реализм без берегов
Намылен едкой басней муравей
нам света нет без смрадного тоннеля
Не верю что без Кафки ты Емеля
без русского я в мире не еврей

А как наоборот? Смерть вброд едина
изнанкой лета бабьего костры
в салютах мая от отца до сына
утоптаны молочными «прости»
Снег снег да снег… Пшена б хватило с манной
на объясненье ласточке кремлей
как будто побирушкой бесталанной
и сорок лет прожечь за сорок дней

Вошла виола в клевере варяжном
смычочков из него перенавяжем
а впутанный в дубы аэростат
как ёжик и умыт и не хвостат
Стесал и я вагон сапог болотных
по авангардным ямам и теперь
пред верой расстилается по локоть
в предлогах и союзах разум-зверь

Гербарии страшнее пистолета
Цитатой теплотрасса перегрета
обмазкою медовых паутин
труба зовёт и космос двуедин
крапивою пресветлой
                               Милый край!
Я склеил нас я вечно уходящий
но под откос данайский бронеящер
в грех свальный рад а ты не кувыркай

На счёт раз-два эй кто не заградился?
Резервов мгла разрывом золотиста
Предательски медовый прототип
сканируясь аорту коротит
…Наверное не кровь безбрежный тёзка
не рифма к ней но в равном их бою
воскресшим ничего не остаётся
как из лица в лицо лить жизнь свою