АЛЕКСАНДР КАРПЕНКО 

«ЖИЗНЯНОЧКА И УМИРАНКА»
(Ольга Ильницкая, Сгущение жизни – моё ремесло. Стихи.
Книжная серия «Авангранды». –
М., Издательство Евгения Степанова, 2020. – 140 с.)

Есть люди, пребывание рядом с которыми требует душевного труда. Они создают вокруг себя высоковольтное поле мучительных вопросов бытия. И не всякий, общаясь с такими людьми, «готов к труду и обороне». Ольга Ильницкая – человек бескомпромиссный. Ей, как никому другому, хорошо известно, что жизнь – как минное поле. Ильницкая – человек судьбы. О творчестве таких людей сложно говорить вне контекста судеб. «Невидимая» судьба является мистическим Граалем творчества поэта. И проза, и поэзия Ольги Ильницкой живут «сгущением», которое и выведено в заголовок новой книги. При этом сгущение в поэзии Ольги не похоже на сгущение в её прозе. Это не просто уплотнение – это тайнопись, метафора, герменевтика, предельная сжатость повествования. Стихи словно бы устремлены вовнутрь. В то же время, поэзия Ольги самодержавна. На становление Ильницкой как поэта повлияло, как выразился Станислав Айдинян, её ироничное самоощущение, питаемое вольным, смешливым и трагическим характером родного города, это «одесситство», которого у одессита не отнять.

Поперёк листопада ложится мой путь,
Вдоль гусиного, мелкого ломкого шага.
Если был кто со мною – отстал отдохнуть,
Если шёл параллельно – то так ему надо:
Обомлеть, столбенея от истин сквозных,
Обалдеть от раскосого лисьего взгляда.
Подойду и скажу: параллельность прямых
Листопадом нарушена – значит, так надо.
Значит, ты потрудись обнаружить во мне
Глубину зачинанья строки непреложной.
И меня оттолкни, отпусти, отомсти
Теплотой за обманчивость ясности сложной.
Будем живы – и вновь разбежимся поврозь
Листопад разгребать, шелестя и рифмуя
Небо с морем и в небе с волною колдуя,
Ощутим глубину. И, волнуясь, глотнём
Эту истину – лживую, горькую, злую.

Это стихотворение является, на мой взгляд, для Ильницкой знаковым. Оно присутствует практически во всех её сборниках стихов. Ольга использует элементы автопортрета. «Раскосый лисий взгляд», «глубина зачинанья строки непреложной». «Строка непреложная» – это жизненные принципы, которыми героиня не может поступиться. Связь между жизнью и поэзией глубока; жизнь «зачинает» строку. В этом стихотворении хорошо очерчены отношения лирической героини с миром. Она – стержень. Она – нравственный ориентир. Иногда с ней сложно. Кто-то не выдерживает – «отстал отдохнуть». Стихи Ольги парадоксальны – чего стоит одно только «оттолкни, отпусти, отомсти (!) теплотой за обманчивость ясности сложной». У одного русского классика была «прекрасная ясность». У другого – «цветущая сложность». А у Ильницкой – «сложная ясность». Хорошо! Мы помним, кем у нас является «парадоксов друг».

Лирика Ольги – продукт двойного разлома: личного и государственного. Советский Союз и Приднестровье, Россия и Украина – эпоха ломает и режет по живому. Высокая отстранённость и одновременно причастность позволяют Ильницкой писать объёмно и порой злободневно. Её перу принадлежит яркая русско-украинская билингва. «Единство дум, братерство мов скрiзь соль i сiль – в одно». «Пам’ять наче дощ та сонце, я то плачу, то смеюсь, бо пiд серцем моїм б’ється моя Киевская Русь!». Поэзия настроена на единение. Ольга пишет «с чувством бездны». Бездна, глядящая в человека. Судьба поэта соткана из контрастов. Счастье и несчастье ходят у неё под руку, иногда даже обнявшись. Всё в мире зыбко и непрочно. Ты можешь быть абсолютно, полнокровно, почти неприлично счастлив – и в одночасье всего лишиться.

Люблю. Люблю. И, значит, потеряю.
Весь мир зачищен. Солнце догорает.
Из одиночества – к себе я говорю,
Из одиночества, где прошлое не тает.
Где только ледяная пустота.
Там крестики нательные летают.
Следит за ними вечная Пьета…

В новой книге тематически перемешаны стихи разных лет. Некоторые циклы дописаны и составлены заново. Такая компоновка, с указанием дат, позволяет наблюдать изменения в поэтике автора. Бросается в глаза, что стихи нулевых и десятых годов отличаются некоторой «отвязностью», широким употреблением просторечной и даже ненормативной лексики, чего не было в стихах, датированных ХХ-м веком. Это след от одиночества и самостояния, зачастую – непонимания и зависти окружающих. На всё это наложились ещё и драматические судьбы детей. Но когда у поэта в России была простая судьба? Порой верность любви определяет жизненную позицию человека.

На руках твоих я распята.
Я была как Иисус на кресте.
В поцелуе теряла брата,
и сияли мы в наготе.
На руках моих ты распят.
Белый свет побеждён и смят.
На кресте нашем общем вдвоём –
Мы одно с головы до пят.

«Всё наше достаётся, милый, нам – заслуженной и сохранённой мерой», – говорит поэт. Ольга – мистик по своему душевному складу. И к стихам обращается тогда, когда хочет отразить вещи нечёткие в сознании, непроявленные. Поэт-мистик – «вещь в себе»: его страхи, надежды и вожделения не всегда прорываются наружу. Именно поэзия – своего рода «убежище» для мистика. Стихи Ильницкой – о непроявленном, о зреющем исподволь, о «третьей стороне медали». У неё есть какие-то рецепторы, которыми она улавливает это рождающееся, вызревающее в муках. Любимые поэты Ольги – Блок и Саша Чёрный. Мне очень нравится стихотворение «Просто и бесконечно» о рождении своего ребёнка, о том, что мальчиков-воинов часто «употребляет в пищу» государство, не считаясь с горем матерей. «О что за мука – Домом быть. Быть входом…», – вздыхает мама-поэт.

Мать отделяют от Дитя и… жизни.
Отец ждёт сына,
чтоб вручить Отчизне.
Отчизна ждёт младенца –
чтобы съесть.
И в этом истина и счастье есть.

Ильницкая – диалектик; мистика часто приводит к диалектике, поскольку умеет увидеть явление с разных, часто противоположных сторон, Ольга постарается понять и, по возможности, принять противоположности; поэт видит и плюсы, и минусы, не боится оксюморона. Каждый, кто читал стихи Ильницкой, наверняка обращал внимание на «нелинейность» её лирики и тяготение к верлибру. Автор книги «Сгущение жизни – моё ремесло», пожалуй, могла бы определить предмет поэзии и свою работу как жизнь с острым чувством боли и сопереживания чужой боли, растворённой в судьбах окружающих людей, попытку преодоления боли словом. Фактически она в поэзии занимается тем же, что и в прозе – только средствами поэзии.

«Апрельский воздух – веянье печали…».
А нам иного и не обещали.
«Не мир, но меч».
И твёрдые скрижали, не небеса –
исчерканы стрижами.

Строго говоря, Ильницкая лирик-воин, а не «чистый лирик». Как Николай Гумилёв. Гражданская тема не отпускает автора. Предыдущая книга Ильницкой называлась «Идёт по улице война», и оружием выбрано слово. «Я б диктовала волю полководцам», – говорит поэт. Она – человек старой закалки, воспитанная в семье кадрового офицера, мать была прокурором. Дочь семейные традиции восприняла и в посвящении матери свою позицию выразила определённо:

МАМЕ

Я детства светлого приметы
В портфеле бережно храню.
На грамотах усатые портреты
День будущий грозит предать огню.
Он очистительно пройдёт из дома в дом.
Который год балуем с петухом…
Мне платья школьные портниха шила
Из прокурорского сукна.
А мать всю жизнь мундир носила.
И тяжести его была верна.

У Ольги есть дар проникновения в суть вещей. Знание приходит как догадка, как озарение, и тогда именно стихи – лучший способ поведать миру о сокровенном. Надо только «перевести» свои эмоции на «человеческий язык», записать по-русски. Поэтический слух направлен не столько на звук, сколько на смысл, на суть вещей. Поэтому её стихи бывают похожи на статую, извлечённую скульптором из глыбы мрамора. Стихи у Ольги нестандартные, нелинейные, острые, в чём-то угловатые, «неправильные». Каждому стихотворцу знакома ситуация, когда в том или ином слове не хватает слога для правильного силлабо-тонического размера. Как правило, пишущий начинает судорожно искать синонимы для решения этой проблемы, заполняет лакуны предлогами и местоимениями. А вот Ольга Ильницкая этого никогда не делает. Она оставляет строчку, как бы не завершая звука. Это создаёт порой непривычный для слуха ритм. Зато каждое слово на своём месте, нет ничего лишнего. Но степень владения языком, личностный напор и важность того, о чём она говорит, делают эти строки важными для русской поэзии. «Голос мой надломленный и хмурый», – говорит поэт о себе. «Танцуй, как танцуется, – советовал ей великий поэт-фронтовик Юрий Левитанский, – у тебя есть чувство метра и ритма. Ничего не бойся».

Я знаю страх, и жизнь люблю,
лишь ею я больна смертельно.
Я побывала в том краю,
где тайны нет, а есть терпенье.

Ильницкая использует в своих стихах дольник, тактовик, акцентный стих. Стихам её присуща «некая сумасшедшинка», – заметила Юнна Мориц. Ольга порой бывает жёсткой в оценках. Она – визионер. Нужда и избыток в её стихах, словно в сообщающихся сосудах, взаимодействуя, создают своеобразный язык, «свой голос», её стихи узнаваемы. Никогда не знаешь, стакан жизни у тебя наполовину пуст или наполовину полон. Но это питает лирику.

…там вечность смотрит в нас. И молча ждут века.
А мы копаем вглубь. И смотрим в облака.

Человек в поэтике Ольги Ильницкой – больше чем человек. Человек – весть для другого человека. Ильницкая – поэт стихии. «За жизнью надо ходить!» – убеждена она. Можно сказать, что все стихи у неё – о любви: «У меня нет таких слов, чтобы были не о любви», – говорит она, – а любовь «цепляет» и всё остальное. Ольга-воин «воюет» и жизнь, и любовь.

«Сгущение жизни – моё ремесло» – название, на мой взгляд, длинноватое для книги стихов. Но Ольга в принципе склонна в поэзии к длиннотам – длинным нотам бытия. «Мне дороги длинноты нашей жизни. Но более – мне памятны мгновенья», – говорит она, и эта текучая, живая парадоксальность, внезапность смены планов и чувствований – характерна для поэзии Ильницкой. «Сгущение» – это авторское избранное. Она берёт с собой в дорогу самое важное. У Ольги всегда бытийствует жизнь внутри. Не та, что за окнами или за рубежом. Это постижение мира в себе. Постижение себя в мире. Другая жизнь. Своя. Свой голос. И растут стихи, «секретные материалы» души поэта.

Люблю любовь. Мне ничего не поздно.
В моих стихах отныне и для всех
осенняя прозрачность, и морозно,
лукавый взгляд и беззаботный смех.

«Жизняночка и умиранка» – эту строчку Мандельштама Ольга Ильницкая в новой книге словно бы переадресовывает себе. Подобно Максу Волошину, Ольга ищет человеческое в человеке. Вне партий и групповых интересов. Поле жизни и работы, творчество и личная жизнь писательницы вызывают к себе повышенное внимание. А, значит, она состоялась – как личность, как человек, чьё мнение всегда важно. «Поит её звезда живая, единство светом поверяя. На смерть? На путь – благослови!». Ильницкая знает свою Звезду, верит в неё.

Поэтическая книга стихов с прозаическим названием «Сгущение жизни – моё ремесло» отмечена дипломом лауреата премии «Писатель ХХ1 века» за 2020 год в номинации «Поэзия». Формулировка лаконична: «За выдающиеся достижения в литературе».